---------------------------------------------------------------
     Книга 1
     Москва, Информационно-издательская компания "Московские Новости", 1999
     ISBN5-900036-03-0 (KH.1)
     ISBN 5-900036-04-9
     Оригинал этого документа расположен на сайте "Общий Текст" (TextShare)
     OCR: Проект "Общий Текст"("TextShare"), http://textshare.da.ru
---------------------------------------------------------------



     Ко мне  давно  обращаются  мои  товарищи  и  спрашивают  (и  не  только
спрашивают, но и рекомендуют)  собираюсь  ли  я  писать  свои  воспоминания,
потому что  я  и  вообще  мое  поколение  жили  в  очень  интересное  время:
революция. Гражданская война и все, что связано с переходом от капитализма к
социализму, развитием и укреплением социализма. Это целая эпоха. Мне  выпало
на долю принимать активное участие в политической борьбе с первых дней моего
вступления в партию. Я все время занимал какие-то выборные должности. Войны,
Гражданская и Отечественная, внутренние события широко освещены в печати. Но
есть и "белые пятна", которые многим непонятны. Да и  мне  они  были  долгое
время непонятными. После  смерти  Сталина,  когда  мы  получили  возможность
приобщиться к тем архивным материалам, которые нам были  неизвестны,  многое
предстало в ином свете. Раньше было только слепое доверие, которое мы питали
к Сталину, и поэтому все, что делалось под его руководством, освещалось  как
необходимое и единственно правильное. Когда  же  мы  сами  начали  несколько
критически мыслить, то стали проверять факты,  насколько  это  возможно,  по
архивным данным.
     Многие люди, которые со мной встречаются, спрашивают, пишу  ли  я  свои
воспоминания о периоде, в котором я живу. Все мне доказывают,  да  я  и  сам
понимаю, что это очень ответственный и важный период истории, и поэтому люди
хотели бы знать о нем от человека, непосредственно жившего  в  это  время  и
занимавшего высокое положение, которое выпало на мою долю. Я хотел бы, чтобы
будущее поколение получило возможность  самому  оценивать  явления,  которые
протекали в период, в который я жил. Этот период очень ответственен и  велик
величием дел, которые совершались  партией  по  перестройке  промышленности,
\12\ сельского хозяйства, культуры и управления государством. Одновременно с
этим много было сделано такого, что мешало нашему развитию, и если бы это не
было допущено, то достижения были бы еще более грандиозными.
     Я понимаю  заботу  моих  товарищей,  настоятельно  рекомендовавших  мне
взяться за перо. Пройдет время, и буквально каждое  слово  людей,  живших  в
наше время, станет "на вес золота". Тем более тех людей,  кому  выпала  доля
близко стоять у руля, который направлял весь огромный корабль на перестройку
общественно-политической жизни нашей страны и тем  самым  оказывал  огромное
влияние на мировое развитие. Однако я должен  буду  работать,  не  пользуясь
фактически архивным материалом. Это слишком сложно, да и  в  моем  положении
сейчас, вероятно, невозможно.
     Я хочу быть очень правдивым  и  буду  ссылаться  на  факты  так,  чтобы
будущее поколение (а я пишу для него) могло их проверить. Я  буду  указывать
источники, к которым надо прибегнуть, чтобы более детально узнать, проверить
и понять факты. По вопросам,  которые  я  считаю  особенно  интересными  для
будущего поколения, факты были записаны  протокольно.  С  ними  можно  будет
детально ознакомиться. Сейчас эти  архивные  материалы  недоступны,  но  они
станут достоянием всех. Да и сейчас я считаю, что большинство материалов  не
являются закрытыми.
     Я хотел бы высказать свое мнение по ряду вопросов, зная по  опыту,  как
будущее наше поколение будет охотиться за каждым словом об этом важнейшем  и
ответственнейшем периоде, в  котором  мы  жили,  творили  и  создали  мощное
государство.  Это  делалось  нашими  усилиями,  усилиями  народа,  партии  и
руководителей того времени, которые были организаторами масс. Мне повезло: я
тоже был в их числе, в разное время и на разных этапах, от самого маленького
звена нашей партии - первичной партийной организации  и  вплоть  до  высшего
руководящего  органа  -  ЦК  партии,  его  Политбюро  и  Президиума,  постов
Председателя Совета Министров и первого секретаря Центрального Комитета. Мне
приходилось присутствовать при  решении  многих  вопросов,  быть  участником
претворения   в   жизнь   принятых   решений,   участником   событий   этого
ответственного периода. Считаю поэтому своим долгом высказать свое мнение.
     Заранее знаю, что нет такого мнения, которое бы всех удовлетворяло,  да
я и не преследую этой цели. Но хотел бы, чтобы  среди  тех  мнений,  которые
будут в той или иной форме записаны и останутся как наследство  для  будущих
поколений, и мое \13\ мнение было известно. Такие мнения были  по  отдельным
вопросам и общими, и разными. Это естественно.  Ничего  противоречивого  тут
нет. Да, собственно, так и в дальнейшем будет. Истина  рождается  в  спорах.
Даже в одной партии, стоящей на одной, принципиальной  марксистско-ленинской
позиции, у людей могут быть разные понимания,  разные  оттенки  при  решении
того или другого вопроса. Живя во время, которое требует гибкого  подхода  к
решению тех или иных вопросов, я знаю, что возникнут разные точки зрения  и,
возможно, даже противоположные, но это меня не смущает.
     Я полагаюсь на тех людей, которые будут как бы судьями. Судить же будет
народ, который станет знакомиться с этими материалами и делать свои  выводы.
Не думаю, что то, что я скажу,  -  обязательно  истина.  Нет,  истину  будет
находить каждый, сопоставляя разные точки зрения по тому или другому вопросу
в то или другое время. Только этого я и хочу. Глуп тот,  кто  хотел  бы  все
подстричь под одну гребенку, а  все,  что  не  подходит  под  нее,  все  это
объявить ересью, глупостью, а может быть, даже  преступлением.  Пусть  судит
сама история, пусть судит народ.
     Поэтому заранее прошу извинить за то неправильное, что  читатель  может
найти в моих записях. Это  моя  точка  зрения,  я  так  сейчас  смотрю,  так
понимаю, так и пишу. Не хочу приспосабливаться и поэтому не хочу умалчивать,
не  хочу  замазывать,  не  хочу  приглаживать,  не  хочу   лакировать   нашу
действительность. Она не требует этой лакировки, потому что она сама по себе
грандиозна. Ведь мне посчастливилось жить в такое  переломное  время,  когда
старый, сложившийся уклад жизни на буржуазно-помещичьей основе  мы  сломали,
сбросили его и строим новую жизнь на основе новых и теории, и практики.
     Теория без практики - это мертвая теория. Нам пришлось на основе  самой
прогрессивной, марксистско-ленинской теории прокладывать путь практике.  Это
очень сложно, поэтому тот период не исключает ошибок и промахов, вольных или
невольных. Как говорится, да простят нас  потомки,  учитывая,  что  это  был
первый опыт. Поэтому он единственный, а уж второй - какое-то его повторение.
Пусть и судят нас с  учетом  условий,  в  которых  мы  жили  и  творили.  Мы
поработали  и  только  потом  начали  заниматься  воспоминаниями,  чтобы  не
упустить того хорошего, что в нашей истории создано нами,  партией,  рабочим
классом и трудовым крестьянством, и не повторить тех ошибок и, я бы  сказал,
преступлений, которые были совершены якобы во имя партии и якобы для партии.
Сейчас  ясно,  что  это   было   злоупотребление   властью.   \14\   Причина
происхождения этого злоупотребления  освещалась  в  докладах  на  XX  съезде
партии и повторно в какой-то степени на XXII съезде партии.  Я  считаю,  что
все, что было по этому поводу сказано, было правильным. Я и сейчас  стою  на
этих же позициях и именно с них буду рассказывать об  ответственном  времени
кануна  Великой   Отечественной   войны   и   военного   периода   и   потом
последовательно стану излагать ход событий, насколько  у  меня  хватит  сил,
так, как я его видел, понимал и оцениваю сейчас.
     С чего же начать? Думаю, что надо начинать с  фигуры  Сталина.  Почему?
Потом, дальше (если мне удастся довести дело до конца)  это  будет  ясно.  А
если тут же дать в какой-то степени объяснение, то  можно  сказать,  что  до
смерти Сталина мы считали,  что  все,  что  делалось  при  его  жизни,  было
безупречно  правильным  и  единственно  возможным  для  того,  чтобы  выжила
революция, чтобы она укрепилась и развивалась. Правда,  в  последний  период
жизни Сталина, до XIX съезда партии и особенно сразу же после него,  у  нас,
людей из его близкого окружения (имею в виду себя, Булганина, Маленкова и  в
какой-то мере Берию), зародились уже  какие-то  сомнения.  Проверить  их  мы
тогда не имели возможности. Только после смерти Сталина, и то  не  сразу,  у
нас хватило партийного и гражданского мужества открыть занавес  и  заглянуть
за кулисы истории. Тогда я и узнал некоторые факты, которые хочу осветить.


Часть 1. НАЧАЛО ПУТИ



     В детстве я сначала жил в деревне и  полюбил  крестьянский  быт.  Но  в
основном детские годы я провел на  рудниках  с  отцом,  который  работал  на
угольных копях. Особенно в моей  памяти  сохранилась  его  работа  на  шахте
Успенской, в четырех верстах южнее Юзовки{1}. Сам я  трудился  в  юности  на
машиностроительном заводе, потом на руднике, потом служил в Красной Армии.
     В нашей деревне Калиновка, Курской губернии, хозяйства были небольшими,
скорее маленькими. У крестьян не было техники, только соха и плужок. Правда,
соха встречалась уже  редко.  Одноконный  плужок  был  рассчитан  на  слабую
крестьянскую лошадь. Плуг, позволяющий пахать глубоко,  крестьянская  лошадь
не потянула бы. Как правило, крестьянин пахал землю плужком в упряжке  одной
лошадью, в одну лошадиную силу. Минеральных удобрений совсем не  было,  даже
понятия о них не имели.
     На моей родине главным образом производились пшеница на продажу и  овес
для соседнего конного завода. Там был  прекрасный  конный  завод.  Хозяйство
велось на очень высоком уровне, хотя тракторов у помещиков  в  то  время  не
было.  Пахали  глубоко,  навоза  вносили  много.  Видимо,   у   них   имелся
селекционный семенной материал, хороший, отборный, поэтому  урожай  получали
по тому времени  для  крестьянина  совершенно  немыслимый:  30-35  центнеров
пшеницы с десятины.
     В 1908 году отец и мать нанялись в богатое имение помещика Васильченко.
Я уже был подростком, мне исполнилось четырнадцать лет, и я там  работал  на
пахоте погонщиком волов. Труд для моего  возраста  был  тяжелым,  надо  было
поднимать ярмо, запрягая волов в плуг. Это входило в обязанность  погонщика,
а не плугаря. \16\ Затем началась работа на  шахте  и  заводах,  забастовки,
революция, Гражданская война. Обо всем этом я не  буду  рассказывать,  может
быть, лишь упомяну кое-где по ходу повествования. В начале 1922  года  я  из
Красной Армии вернулся в Донбасс и по партийной мобилизации выезжал в  село,
на проведение посевной кампании. Я ездил в марьинские села, раньше там  жили
богато, а в голод после 1921 года люди умирали, были даже случаи людоедства.
Вся наша работа заключалась в том, что мы собирали крестьян и  призывали  их
сеять хорошо и вовремя, а еще лучше - провести сверхранний сев. То,  что  мы
говорили, сами очень плохо понимали. Речь моя была довольно примитивной, как
и речи других товарищей. Я ведь никогда по-настоящему не занимался  сельским
хозяйством, и все мои познания основывались на том, что я видел в детстве  у
своего дедушки в Курской губернии.
     В том же 1922 году я пошел  учиться  на  рабфак,  проучился  три  года.
Секретарем уездного комитета партии у нас был Завенягин{2}. Когда  я  кончал
рабфак, то секретарем окружкома (тогда от уездов перешли к округам) стал уже
Моисеенко{3}.
     После окончания рабфака в 1925 году мне не дали возможности поступить в
высшее учебное заведение. Я  хотел  учиться,  получить  специальность.  Имея
склонность  к  инженерным  вопросам,  я  мечтал   поступить   на   факультет
машиностроения. Как  слесарь  я  любил  свою  техническую  профессию,  любил
машины, но в Юзовке мне сказали:
     - Нет! Надо идти на партийную работу, потому что это сейчас главное.
     Так я стал секретарем партийного комитета в  Петрово-Марьинском  уезде,
смешанном по профилю. Это выражалось в том, что собственно  Марьинский  уезд
был сельскохозяйственным, а угольные копи назывались  Петровскими  рудниками
(бывшие Карповcкие), в честь Григория Ивановича Петровского{4}, который, еще
будучи депутатом IV Государственной думы, как-то приезжал туда.  Я  не  могу
сказать, выступал ли он, но к выступлению готовился. Меня пригласили на  это
собрание  рабочих,  которое  созывалось  нелегально.  Потом  его   отменили.
Подробностей я не знаю, поскольку  не  входил  в  число  организаторов.  Мне
просто сказали, что полиция пронюхала о месте собрания, и Григорий  Иванович
сообщил, что раз так, то оно не состоится. Я уже шел к месту  сбора,  а  там
специально выставленные люди предупреждали, что собрания не  будет.  Приехал
же туда Петровский потому,  что  был  избран  в  Думу  от  Екатеринославской
губернии, в состав которой входили эти рудники. \17\  Когда  я  принял  дела
первого секретаря  укома  партии,  мне  пришлось  заниматься  всем,  включая
сельское хозяйство. Уком располагался в поселке на шахте Трудовская э 5. Она
и сейчас действует. Тогда это была маленькая шахта с поселком, расположенным
в степи, рядом с большим и богатым  селом  Марьинка.  Неподалеку  находилось
село Григорьевка, а еще ближе к рудникам - большое село Кременная.  Назвался
груздем - полезай в кузов! Раз избрали секретарем укома, я должен был давать
универсальные  руководящие  указания.  Так  я  стал  человеком,   облеченным
ответственностью и за состояние сельского хозяйства в  уезде,  и  за  добычу
угля рудниками,  и  за  деятельность  Красногоровского  завода  керамических
изделий.  В  Донбассе  это  был  тогда  единственный  завод,  вырабатывавший
огнеупорный кирпич для облицовки доменных и мартеновских печей. Мои  функции
заключались не в обеспечении производства сельскохозяйственных продуктов,  а
в выколачивании этих продуктов из крестьянских дворов.
     В 1926 году на партийной окружной конференции меня  избрали  заведующим
орготделом Окружного партийного  комитета.  Организационная  структура  была
такой:  заведующий  орготделом  являлся  заместителем   первого   секретаря.
Единственным секретарем в окружкоме был тогда  Моисеенко.  Позже  мы  с  ним
разошлись,  не  сработались.  Он  трагически  кончил  свою   жизнь,   будучи
расстрелян в результате произвола 30-х годов. Я убежден, что он был  честным
человеком. В окружкоме мы тоже занимались  сельским  хозяйством.  Оно  тогда
поднималось как на дрожжах. Стимулятором послужила ленинская политика  нэпа,
ставшая двигателем  частной  инициативы.  В  результате  сельское  хозяйство
быстро восстановилось до дореволюционного уровня, а кое в чем его превзошло.
Продуктов в 1925 г. у нас было сколько угодно и по дешевке. После 1922 г.  с
его голодом  и  людоедством  теперь  настало  изобилие  продуктов.  Сельское
хозяйство поднималось прямо на глазах. Это было просто чудо. В селе Марьинка
в начале весенней кампании 1922 года я проводил собрания и  видел,  в  каком
состоянии находились тогда крестьяне. Они буквально шатались  от  ветра,  не
приходили, а приползали на собрания. Когда  же  я  приехал  туда  секретарем
укома, их было трудно узнать. Просто чудо, как поднялись люди.
     Зажиточным людям дали возможность применять наемную силу.  Кулаки  этим
воспользовались, они получили  в  аренду  сельскохозяйственные  предприятия,
мельницы.
     Одним  словом,   была   предоставлена   довольно   широкая   инициатива
экономического   порядка,   и   сельское   хозяйство   очень   \18\   быстро
восстановилось, оно полностью обеспечивало все  потребности  рынка.  Главная
наша задача  теперь  заключалась  в  соревновании  с  частником.  Надо  было
обеспечить Марьинский кооператив продуктами и добиться того, чтобы он  лучше
обслуживал население, больше продавал.
     {1}ЮЗОВКА -  название,  которое  носил  этот  город  до  1924  года.  В
1924-1961 гг. назывался Сталине, потом -Донецк.  Упомянутые  ниже  в  тексте
уезды охватывали в основном западную часть Донбасса. В составе этих районных
организаций РКП(б) преобладали горняки и шахтеры, хотя имелось также  немало
металлистов. Шахты Петрово-Марьинского уезда  находились  преимущественно  в
бассейне реки Волчья.
     {2}ЗАВЕНЯГИН  А.П.  (1901-1956)  -  член  КПСС  с  1917  г.,   директор
Магнитогорского металлургического комбината, с 1933  г.  первый  заместитель
наркома тяжелой промышленности, с 1938 г. начальник строительства и директор
Норильского горно-металлургического комбината, в 1941-1950  гг.  заместитель
наркома (министра) внутренних дел, с 1953 г. заместитель министра и  с  1955
г. министр среднего машиностроения,  одновременно  заместитель  Председателя
Совета Министров СССР.
     {3}МОИСЕЕНКО К.В. - член РСДРП  с  1917  года.  Один  из  ответственных
партработников на Украине.
     {4}ПЕТРОВСКИЙ Г.И. (1878-1958) - ремесленник,  участник  революционного
движения с 1897 г., член РСДРП с 1898 г., депутат IV Государственной думы. С
1917 г. нарком внутренних дел  Советской  России,  в  1919  г.  председатель
Всеукраинского ревкома, в 1919-1938 гг. председатель Всеукраинского  ЦИК,  с
1922 г. один из председателей ЦИК СССР, член ЦК партии  в  1921-1939  гг.  и
кандидат в члены Политбюро ЦК партии в  1926-1939  годах.  В  1937-1946  гг.
депутат Верховного Совета СССР, с 1940 г.  зам.  директора  Музея  революции
СССР. Позднее пенсионер.




     В апреле 1925 г. открылась XIV партийная конференция. Меня  избрали  на
нее от Юзовской парторганизации. Во главе ее стоял Моисеенко ("Костян",  как
мы его называли), о котором я уже упоминал. Это был студент,  не  окончивший
медицинского института, прекрасный оратор и хороший организатор. Его отличал
сильный мелкобуржуазный налет, а его связи  и  окружение  были  чуть  ли  не
нэпманскими.  Поэтому  мы  его  выставили  потом  из  \19\  секретарей.  Это
скандальное дело дошло до ЦК КП(б)Украины, и к нам приезжала  комиссия.  Она
разбирала  наши  споры,  признала  наши  доводы  основательными,  и  он  был
освобожден от должности секретаря.
     А тогда,  когда  шла  конференция,  Моисеенко  буквально  завоевал  умы
коммунистов Юзовского округа. По подготовке он был  на  голову  выше  других
членов нашего актива. Не помню, сколько тогда от нашей Юзовской  организации
было избрано делегатов.  Человек  восемь,  что  ли,  с  решающим  голосом  и
человека четыре с совещательным, в том числе я.  Делегаты  тогда  избирались
демократично.   Я   возглавлял   Петрово-Марьинскую    районную    партийную
организацию, а по количеству членов партии она занимала шестое  или  седьмое
место. На первом  месте  стоял  Юзовский  район,  потом  Макеевский,  затем,
кажется,   шли   Буденновский,   шахты   Рутченково   и   т.   д.,   наконец
Петрово-Марьинский. Поэтому меня избрали с совещательным голосом.
     Это для меня было большой радостью. Главное -  возможность  побывать  в
Москве, посмотреть столицу, побывать на всесоюзной конференции, послушать  и
увидеть  вождей.  Украинской  организации  на  конференции   было   отведено
центральное место в зале. (Сейчас там заседает Верховный Совет СССР. А тогда
это, кажется, был Владимирский зал, он не был еще перестроен, имел колонны и
был неудобен для таких больших заседаний. Другого подходящего зала в  Кремле
не  было,  и  именно  в  этом  помещении  проходили   партийные   съезды   и
конференции.)   Слева   от    нас    сидела    Московская    делегация,    а
справа-Ленинградская. Мы занимали центр зала, а в  этом  центре  у  Юзовской
делегации были первые  места.  Вообще  пролетарской  Донбасской  организации
принадлежало боевое положение в партийной организации Украины. Секретарем ЦК
КП(б)Украины  являлся  тогда  Каганович{1},   председателем   Совнаркома   -
Чубарь{2}, Григорий Иванович Петровский был председателем ВУЦИК, Скрыпник{3}
- членом Политбюро; Шлихтер{4} тоже занимал  видное  положение  в  партийной
организации Украины.
     На меня работа конференции произвела исключительно сильное впечатление.
Я увидел руководителей государства и партии. Они были тут же, близко. А жили
мы тогда в Каретном ряду, в Доме Советов (так, что ли, он  назывался).  Жили
довольно просто, нары там были, и мы, как говорится, впокат на них спали.  Я
помню,   что   тогда    Постышев{5},    кажется,    секретарь    Харьковской
парторганизации, приехал с женой и тоже так, в ряду, спал вместе с  нами,  и
там же,  рядом,  спала  его  жена.  Это  вызывало  \20\  шутки  в  отношении
Постышева. Мы тогда  были  все  молоды.  Постышев  пользовался  уважением  в
партийной организации, и моим в том числе.
     Я рано вставал и пешком  шел  в  Кремль,  чтобы  прийти  раньше  других
делегатов и занять выгодное место.  Каждая  делегация  имела  отведенные  ей
места, а уж внутри делегации каждый делегат занимал то место,  которое  было
свободно. Вот мы и хотели сохранить за собой первые  места  перед  трибуной.
Поэтому надо было вставать пораньше и бежать туда без  завтрака.  Однажды  я
вышел и сел на трамвай, не зная маршрутных номеров, а трамвай,  оказывается,
не туда шел, куда мне нужно, и  он  меня  завез  неизвестно  куда.  Тогда  я
отказался от  услуг  транспорта  и  стал  ходить  пешком.  Приходилось  рано
вставать и бежать, но зато я приметил  путь,  как  добраться  безошибочно  в
Кремль с тем, чтобы занять в зале место поближе.
     Потом начали делегации  фотографироваться.  Уже  тут,  на  конференции,
выделялся Сталин. Он был признан первой персоной не  только  нами,  рядовыми
руководителями партийных организаций. Руководитель нашей областной партийной
организации Моисеенко обратился с просьбой к Сталину от  Юзовской  делегации
сфотографироваться с нами. Нам сказали, что Сталин согласился и что он потом
передаст, когда у него будет такая возможность. Мы ждали. Наконец в одном из
перерывов нам сказали, чтобы мы собрались в Екатерининском зале,  там  будем
фотографироваться  всей  делегацией.  Мы  все,  конечно,  собрались.  Пришел
Сталин. Стали рассаживаться, расселись. Сталин сел, как мы  его  и  просили,
посередине.
     Почему я об этом фотографировании вспоминаю? Фотограф возился у  своего
аппарата. Это был Петров{6},  крупный  специалист  своего  дела,  много  лет
работавший в Кремле. Его знали все партийные работники,  которые  бывали  на
съездах и на конференциях. Петров как фотограф  начал  указывать,  как  кому
нужно голову  повернуть,  куда  кому  смотреть.  Вдруг  -  реплика  Сталина:
"Товарищ Петров командовать  любит,  а  у  нас  командовать  нельзя,  нельзя
командовать!". Этот инцидент на меня и на моих  друзей  произвел  (мы  потом
обменивались  мнениями)  хорошее  впечатление.  Нам  казалось,  что   Сталин
действительно является демократичным человеком, что его такое замечание было
не случайным и что эта шутка органично присуща  натуре  Сталина.  Потом,  во
время работы конференции, выступление Сталина, его реплики тоже  говорили  в
его пользу. Я все больше и  больше  проникался  глубоким  уважением  к  этой
личности. \21\
     {1}КАГАНОВИЧ Л.М. (1893-1991) - рабочий-кожевник, член РСДРП с 1911  до
1962 года. До 1917 г. участник подпольной ее деятельности как член партийных
комитетов   Екатеринослава,   Киева,   Мелитополя,   Юзовки,    председатель
нелегального профсоюза кожевников. В 1918-1921 гг. на партийной и  советской
работе в Москве, Нижнем Новгороде, Воронеже, Ташкенте. С 1924  г.  секретарь
ЦК РКП(б), в 1925-1928 гг.  генеральный  секретарь  ЦК  КП(б)Украины,  затем
вновь работал в ЦК ВКП(б). В 1930 г.  избран  первым  секретарем  МК  и  МГК
ВКП(б) и членом Политбюро ЦК партии, в 1933 г. заведовал  сельхозотделом  ЦК
партии, в 1934 г. - транспортным, в 1935-1937 гг.  нарком  путей  сообщения,
затем нарком тяжелой промышленности,  в  1938  г.  заместитель  Председателя
Совнаркома СССР, в 1939-1949 гг. нарком нефтяной и топливной промышленности.
С  1942  г.  член   Государственного   комитета   обороны.   После   Великой
Отечественной войны занимал  ряд  руководящих  партийных  и  государственных
должностей на Украине, в Совете Министров СССР и союзных министерствах. Член
ЦК партии в 1924-1957 годах. В 1957 г. входил в так называемую Антипартийную
группу внутри ЦК КПСС. В дальнейшем - пенсионер.
     {2}ЧУБАРЬ В.Я. (1891-1939) - крестьянин, член РСДРП с 1907 г. С 1911 г.
рабочий, участник трех  российских  революций,  в  1918-1922  гг.  сотрудник
ведущих хозяйственных ведомств, с 1923 г.  Председатель  Совнаркома  УССР  и
заместитель Председателя Совнаркома СССР. С 1934 г. заместитель председателя
Совета Труда и Обороны СССР, с 1937 г. народный комиссар  финансов  СССР,  с
1938 г. 1-й заместитель Председателя Совнаркома СССР, член ЦК партии с  1922
г., член Политбюро ЦК  ВКП(б)  с  1935  года.  Необоснованно  репрессирован,
реабилитирован посмертно.
     {3}СКРЫПНИК  Н.А.  (1872-1933)  -  служащий,  участник   революционного
движения с 1897 г., член РСДРП с  1898  г.,  в  1917-1933  гг.  занимал  ряд
руководящих государственных постов на Украине,  перед  кончиной  заместитель
Председателя Совнаркома УССР, член ЦК ВКП(б)  с  1927  года.  Окончил  жизнь
самоубийством.
     {4}ШЛИХТЕР А.Г. (1868-1940) - рабочий, участник революционного движения
с 1891 г., член РСДРП с 1898 г., участник трех российских революций, с  1917
г. занимал ответственные государственные должности,  с  1921  г.  -  высокие
дипломатические  должности,  в  1927-1929  гг.  нарком  земледелия  УССР,  в
1931-1938  гг.  -  вице-президент  Академии  наук  УССР,  кандидат  в  члены
Политбюро ЦК КП(б)У в 1926-1937 гг.
     {5}ПОСТЫШЕВ П.П. (1887-1939)- рабочий, член РСДРП с 1904  г.,  участник
трех российских революций, в 1917-1922 гг. занимал ряд военных, партийных  и
государственных должностей на Дальнем Востоке, а с 1923  г.  -  на  Украине,
секретарь ЦК и член Политбюро ЦК КП(б)У в 1926-1930 гг., секретарь ЦК ВКП(б)
в 1930-1933 гг.,  затем  2-й  секретарь  ЦК  КП(б)У,  с  1937  г.  секретарь
Куйбышевского обкома ВКП(б), в 1934-1938 гг. кандидат в члены  Политбюро  ЦК
ВКП(б),  член  ЦК  ВКП(б).   Необоснованно   репрессирован,   реабилитирован
посмертно.
     {6}ПЕТРОВ Г.Г. (ум. 1962)-один из наиболее популярных правительственных
фотографов той поры. \22\



     Скажу несколько слов о нэпе. Я помню то время, когда  после  разрухи  и
голода вдруг ожили города, появились продукты, начали падать цены. Это было,
конечно,  отступление.  Но  оно  помогло  нам  оправиться   от   последствий
Гражданской войны, набраться сил. В этом проявилась  мудрость  В.И.  Ленина,
когда он в 1921 г. пошел  на  такой  опасный,  но  неизбежный,  необходимый,
смелый, решительный и  прозорливый  шаг  -  переход  к  новой  экономической
политике.  Новая  экономическая  политика  -   это,   так   сказать,   общая
формулировка, а по существу открывалась возможность  для  оживления  частной
собственности и оживления кулака, я  уж  не  говорю  о  середняке.  Поднялся
торговый элемент и даже крепко стал на ноги.
     В 1925 г. я столкнулся с  нэпманами.  Тогда  были  арендаторы,  которые
держали мельницы. Произошел такой анекдотичный случай: арендатором  мельницы
оказался человек,  который  отличился  во  времена  Гражданской  войны,  был
награжден орденом Красного Знамени...
     На  тему  о  нэпе,  я  помню,  бывали  частые  споры  среди   партийных
руководящих кадров и в волости, и в уезде.  В  уезд  нас  часто  вызывали  и
обязательно, как говорили тогда (да и сейчас говорят), для  накачки  за  то,
что мало мы продаем хлеба через  кооперацию,  мало  продаем  мяса  и  других
продуктов питания. Я как секретарь райкома почти каждый день ходил на  базар
и присматривался. Тогда лозунги были "Учиться торговать!" и "Кто кого?".  Мы
через кооперацию должны были победить торговцев и  торговлю  взять  в  свои,
государственные руки, но не  путем  административных  мер,  а  путем  лучшей
кооперативной торговли. Мы стремились дешевле продавать, лучше  обслуживать,
иметь  более  качественный  товар.  Вот  рычаги,  которыми  мы  должны  были
овладеть.
     Бывало, иду по базару, смотрю - наши  кооперативные  лотки  торгуют,  и
частник рядом сидит. Мне всегда было  больно  смотреть,  потому  что  больше
толпилось людей у частных магазинов, а ведь это  были  рабочие  и  служащие,
других на руднике не было. Почему так получалось? Мясо у нас было  не  хуже.
Частник брал за счет лучшей расфасовки,  более  внимательного  отношения.  К
тому же хозяйка хочет выбрать, хочет немножко поковыряться, посмотреть то  и
другое, пощупать руками, вот торговец ее и обхаживал.  Кроме  того,  частник
уже имел своих постоянных покупателей, которым он  давал  в  кредит,  а  это
имело большое значение. Кооперативы этого не делали. \23\ Бывало, я,  обойдя
базар, сейчас же направлял свои стопы в кооператив, в главный магазин, и там
встречался со своим другом Ваней Косвинским. Он был  председателем  рабочего
кооператива.  Очень  хороший  товарищ,   коммунист,   отличился   во   время
гражданской  войны,  воевал  в  тылу  у  белых,   командовал   бронепоездом.
Бронепоезд был примитивный, рабочие сами сделали  его  в  своих  мастерских.
Вот, помню, как только дверь открываю,  он  сразу:  "Ну,  что,  идешь  опять
ругать?". "Да, иду ругать". - "Я сам уже ходил,  сам  смотрел.  Что  я  могу
сделать?  Мы  все  делаем,  что,  казалось  бы,  нужно,  а  все-таки  больше
привлекают покупателя частные торговцы".
     Осенью буквально был уже завал товаров и сельскохозяйственных продуктов
- овощей, арбузов, дынь и птицы. Дело в том, что Петрово-Марьинский район по
тому времени был крайним юго-западным районом промышленной Юзовки.  Это  был
уже, как говорится, край света угольных шахт.  Дальше  шахт  тогда  не  было
(теперь  они  и  дальше  шагнули,  к  Днепропетровску).  Поэтому  там   жили
крестьяне. Села были  богатые,  степные,  хорошо  обеспеченные  землей.  Там
имелись  села  и  с  греческим  населением,  очень   крупные.   Греки   были
скотоводами. Они любили и помногу держали овец. Поэтому у них были  баранина
и брынза, крестьяне привозили на продажу гусей, уток и  индеек.  И  все  это
задешево. Стандарт на цены у нас тогда сохранялся довоенный. До  войны  фунт
мяса стоил в Юзовке и в окрестностях 15 копеек. 15 копеек стоило  мясо  и  в
1925 г., и в 1926 году. До 1928 г. имелся избыток мяса.
     Тут я несколько отклонился от темы,  но  это  отклонение  имеет  к  ней
отношение. В  Петрово-Марьинском  районе  тогда  существовали  две  коммуны.
Особенно хорошо работала коммуна в Максимилиановке, большом  красивом  селе.
Там была и партийная организация, как тогда называли - ячейка. Председателем
правления коммуны являлся Колос{1}, человек огромного роста, просто великан,
своей комплекцией как бы соответствовавший фамилии. Он давно уже умер, да  и
тогда это был человек в  летах.  Очень  порядочный,  хороший  коммунист,  по
профессии портной. Заместителем у него был замечательный крестьянин  Емельян
Гомля или, как его  тогда  называли  украинцы,  Емелька  Гомля.  Этот  умный
человек обладал исключительным чувством юмора. Бывало, когда он  выступал  и
критиковал  бюрократические  налеты  советских  учреждений,  так  люди,  как
говорится, животы от смеха надрывали. Он часто бывал на партконференциях, на
окружных съездах. Помню, однажды \24\ выступал он и критиковал руководителей
округа за то, что они редко бывают на селе:  "Что  же  вы?  Вот  мы  просим,
просим, чтобы к нам приезжали из округа, но им,  видно,  плохо  село  видно,
потому что здесь много дыма (металлургический завод  и  шахты),  и  за  этим
дымом они нас не видят". И другие тому подобные примеры он приводил.
     Их коммуна хорошо жила. А это было  не  так  часто  в  то  время  среди
коммунаров. Большинство коммун имело потребительский характер, и жили они за
счет подачек от государства, сами себя не прокармливали. А эта  коммуна  как
раз жила на собственные средства. Там подобрались  хорошие  люди  и  хорошие
организаторы. Они хорошо обрабатывали землю, честно работали. Трактора у них
не было, да и я сам тогда о тракторе только слышал, что он есть на свете, а,
как говорится, в глаза его не видел. Работали тогда главным образом на волах
и лошадях. Обстановка политическая  тогда  была  хорошая.  Рабочие  понимали
лозунги партии, усвоили их, а ведь это болезненно было - новую экономическую
политику проводить, и они правильно ее понимали.
     Сталина же широкая публика, выражаясь языком обывателя,  узнала  тогда,
когда развернулась жестокая борьба  внутри  партии,  борьба  с  троцкистской
оппозицией в 1923-1924 годах.* Тогда Сталин и всплыл  как  организатор,  как
Генеральный секретарь Центрального  Комитета.  Впрочем,  тогда  особая  роль
Сталина слабо воспринималась в широких партийных кругах, я уж и не говорю  о
беспартийных.  В  борьбе  того  времени  особенно   выделялся   Зиновьев{2},
председатель  Исполкома  Коминтерна.  Коминтерн   тогда   приобрел   большой
авторитет: это  была  международная  коммунистическая  организация,  которая
держала курс на мировую революцию. Зиновьев возглавил ее, следовательно,  он
и являлся как бы главным в этом движении. Бухарин{3} в  то  время  тоже  был
очень популярен и очень уважаем. По-моему, уже к тому времени была  написана
его  книга,  которая  называлась  "Азбука  коммунизма".  Молодые  коммунисты
учились  коммунистическому  миропониманию  прежде  всего  по  этой   "Азбуке
коммунизма". Отсюда выросла и популярность Бухарина.
     *Здесь  и  далее  автор  пользуется  терминологией,  принятой  тогда  и
продолжавшей существовать в пору, когда он записывал свои воспоминания.
     Лично я Бухарина видел и слышал, еще когда служил  в  Красной  Армии  в
1919 году. Тогда наша часть стояла в Курске, и я не знаю, по какой  причине,
но в это же время Бухарин с  большой  \25\  группой  коммунистов  приехал  в
Курск. Он выступал на партийном активе губернии. Я тоже  был  приглашен  как
секретарь партийной ячейки своей воинской части. Там-то  я  видел  и  слышал
Бухарина. Бухарин очень всем нравился своим характером, своим демократизмом,
а в то время это имело большое значение (хотя это и сейчас имеет  значение).
Да, он очень нравился всем, а меня он буквально очаровал. Потом я встретился
и с товарищами, которые входили в его группу. Это были простые коммунисты из
Москвы, моего же уровня  и  политического  развития.  Они  тоже  говорили  о
демократичности Бухарина, и это особенно подкупало тогда. Они говорили,  что
он с ними вместе живет в общежитии, в столовой питается  с  ними  из  одного
котелка, и прочее. Это имело, конечно, большое значение.
     Вспоминается еще такой  случай.  У  меня  был  приятель  Лев  Абрамович
Римский. С ним я много лет работал в Донбассе и потом встречался  в  Москве.
Он был приятелем Тевосяна{4}: они вместе  учились  в  Горной  академии,  оба
окончили ее и сохраняли дружеские отношения. Он работал в  отделе  кадров  в
Наркомате черной металлургии, а начинал  свою  деятельность  комсомольцем  в
Одессе.  Потом  работал  в  Киевском  губкоме  и  в  Сталине  (Юзовка   была
переименована и названа именем Сталина).
     Мне  пришлось  с  Римским  работать,  когда  после  Петрово-Марьинского
района, кажется в 1926  г.,  я  был  избран  заворгом  окружного  партийного
комитета.  Заворг  в  те  времена,  собственно,  являлся  вторым  секретарем
окружного  комитета.  Секретарем  был  Моисеенко,  тогда  имелся  лишь  один
секретарь. Потом шел заведующий орготделом,  который  считался  заместителем
секретаря окружного комитета. Потом шел заведующий агитпропом. В  мое  время
заведовал агитпропом Сергеев{5}. Я не помню его настоящую  фамилию,  он  был
еврей. Это был замечательный коммунист, преданный  делу  партии,  и  хороший
работник. К сожалению, он, как и многие тысячи ему подобных, погиб во  время
террора, который ввел в партии Сталин. Римский же был  начальником  окружной
партийной школы. Я не помню, в каком году, в 1926-м, а может быть, в 1927-м,
слушатели партийной школы{6} поехали в Москву во время  зимнего  перерыва  в
занятиях  набраться  ума-разума,  посмотреть  столицу,  познакомиться  с  ее
достопримечательностями. Это - естественное желание  всех  людей  Советского
Союза, да и не только Советского Союза, побывать в Москве.
     Римский, как он потом рассказывал, решил позвонить Сталину и попросить,
чтобы тот принял их делегацию. Думаю, что, \26\  наверное,  не  весь  состав
партийной школы туда ездил, а какая-то группа, но большая,  видимо,  человек
60. Впрочем, это не столь важно для данного вопроса. Римский рассказывал: "Я
позвонил по телефону, меня соединили со  Сталиным  (это  на  меня  произвело
впечатление -доступность Сталина), и я попросил, чтобы он принял меня вместе
со слушателями партийной школы. Сталин согласился  и  сказал,  что  Римскому
передадут (он записал адрес), когда он сможет это сделать. Вот позвонили,  и
они поехали в Кремль (тогда, до 1937 г. Кремль еще был доступен людям),  они
прошли туда через Никольские ворота. Я сейчас  не  помню,  какими  вопросами
заинтересовался Сталин. А привожу этот эпизод потому,  что  мне  запомнилось
характерное  высказывание  Сталина,  которое  мне  импонировало  и  на  меня
произвело сильное впечатление".
     Далее Римский рассказывал, как он обратился к Сталину: "Товарищ Сталин,
мы вот с бывшей Юзовки.  Сейчас  Юзовка  переименована  и  носит  Ваше  имя.
Поэтому мы хотели, чтобы Вы письмо написали  юзовским,  Сталинским  рабочим.
Это произвело бы  хорошее  впечатление  на  население  Сталинского  округа".
Сталин ему так ответил: "Я не помещик, а рабочие завода не мои крепостные. Я
им писать не буду и не  люблю,  когда  это  делают  другие".  Лев  Абрамович
Римский был сугубо партийный человек, исключительной  чистоты  и  честности.
Коммунистическая щепетильность до мелочей пронизывала его сознание, все  его
поведение, деятельность и всю его жизнь. Вот почему он был  приятно  поражен
случившимся. Приехав домой, он рассказал все в окружном комитете  партии,  и
это стало достоянием  всей  округи.  Такая  фраза  Сталина  произвела  очень
сильное впечатление. Этот случай говорил о  демократичности,  доступности  и
правильном понимании Сталиным своего места.
     Помню еще и такой  эпизод,  относящийся  тоже  к  тем  временам.  Тогда
разгорелась острая борьба с троцкистами, а потом с зиновьевцами. Я все время
находился на партийной работе, заведовал  орготделом  в  окружном  комитете,
участвовал в работе XIV партийной конференции и XIV  партийного  съезда,  XV
партийной конференции и XV партийного съезда. По годам я  не  сделал  сейчас
выборок, да это и не столь существенно: я  ведь  говорю  не  об  этом,  а  о
личности  Сталина.  Тогда  практиковались  заседания  Политбюро  с  ведением
стенограммы. Все стенографировалось, и эти стенограммы рассылались партийным
организациям. До  района,  по-моему,  они  тоже  доходили,  там  привлекался
партактив, и их зачитывали. И вот, помню, читали мы одну стенограмму. Читали
\27\ усердно, хотели разобраться в сути споров и определить свое отношение к
ним.
     Кажется, Сталин спорил не то с Троцким{7}, не  то  с  Зиновьевым.  А  я
запомнил его выражение, которое мне понравилось: что-то Сталин доказывал, те
с ним не соглашались и не уступали, дискуссия была очень острой,  и  Сталин,
когда они с ним не согласились, выразился так: "Ну, что же вы? Я все сделаю,
чтобы сохранить единство  партии,  чтобы  обеспечить  ее  монолитность.  Это
необходимо для победы. Но раз вы так себя ведете. Бог с вами".  На  это  его
выражение я и обратил внимание. Конечно, я религиозным человеком  ни  тогда,
ни даже в раннем своем возрасте уже не был  и,  конечно,  это  выражение  не
характеризовало Сталина как  религиозного  человека,  хотя  он  и  учился  в
духовной семинарии. Оно значило: что же я с вами  сделать  могу,  зла  я  не
желаю. Бог с вами, одумаетесь и  сами  поймете  ошибочность  своей  позиции.
Такая терпимость мне понравилась, в моем понимании  это  говорило  в  пользу
Сталина.
     Позднее, когда я узнал Сталина, то вспомнил об этом и понял, что это  -
его ловкость, его иезуитство. Он играл на  чувствах  людей,  желая  показать
свою терпимость, свою волю к единству партии и если не уважение, так хотя бы
терпимость к мнениям других членов коллектива, в котором он работал. Это был
обман, это был расчет, он хотел забросить удочку, грубо говоря, и на  крючок
ловить людей, которые искренне хотели правильно его  понимать.  И  я  в  том
числе тоже явился жертвой сталинской уловки.
     {1}КОЛОС Г.А. - член РСДРП с 1917 года. Активный участник крестьянского
движения на Украине.
     {2}ЗИНОВЬЕВ Г.Е. (Радомысльский) (1883 - 1936) - член  Коммунистической
партии с 1901 г., активный участник революционного движения, с декабря  1917
г. председатель Петроградского  совета,  в  1919  -  1926  гг.  председатель
Исполкома Коминтерна, член ЦК партии в 1907 - 1927 гг., член Политбюро ЦК  в
1921 -1926 гг., член ВЦИК и ЦИК СССР. Необоснованно репрессирован.
     {3}БУХАРИН Н.И. (1888 - 1938) - сын учителя, член РСДРП с 1906 г., один
из сподвижников В.И.Ленина, с 1917 г. (и до 1934 г.) член ЦК партии, в  1918
-  1929  гг.  редактор  газеты  "Правда",  один  из   лидеров   Октябрьского
вооруженного восстания в Москве, с 1919 г. кандидат в члены  Политбюро  и  в
1924 - 1929 гг. член Политбюро ЦК партии, член ЦК партии в 1917 - 1934 гг. с
1926  г.  один  из  лидеров  Коммунистического  Интернационала,  с  1929  г.
академик, далее неоднократно преследовался по  партийной  и  государственной
линии,  с  1929  г.  член  президиума  ВСНХ,  с  1932   г.   член   коллегии
Наркомтяжпрома, с 1934 г. ответственный редактор газеты "Известия",  с  1935
г. член ЦИК СССР \28\ и Конституционной комиссии СССР. Автор  многочисленных
трудов по экономике, социологии, политике, литературоведению, теории науки и
пр. Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.
     {4}ТЕВОСЯН И.О. (1902 - 1958) - сын портного, член РКП(б)  с  1918  г.,
участник Гражданской войны в Советской России  и  Азербайджане,  инженер,  в
дальнейшем занимал ответственные инженерные и административные должности,  с
1936 г. первый заместитель наркома оборонной промышленности, в 1939  -  1940
гг.  нарком  судостроения,  в  1940  -  1953  гг.  нарком  (министр)  черной
металлургии СССР, с 1949 г. заместитель Председателя Совета Министров  СССР,
с 1956 г. посол в Японии, член ЦК ВКП(б) с 1939 года.
     {5}СЕРГЕЕВ К.М, - член РСДРП  с  1917  г.,  в  дальнейшем  занимал  ряд
партийных должностей.
     {6}Партийные  школы  составляли  одно  из  звеньев  системы  партийного
просвещения,  предназначенной   для   повышения   образовательного   уровня,
теоретической подготовки, служебной  квалификации  членов  ВКП(б)  в  рамках
обязательной политической учебы. В 1920-е годы эта система включала  в  себя
серию  ступенек  от  начальных   школ   политграмоты   до   коммунистических
университетов. Окружная партшкола была средним звеном данной системы.
     {7}ТРОЦКИЙ   Л.Д.   (Бронштейн)    (1879    -    1940)    -    участник
социал-демократического  движения  с  1897  г.,  с  1903   г.   примыкал   к
меньшевикам, в 1905 г. председатель Петербургского совета, в 1917 - 1927 гг.
член Коммунистической партии, в 1917 г. председатель Петроградского совета и
один  из  лидеров  Октябрьского   вооруженного   восстания,   затем   нарком
иностранных дел РСФСР, в 1918 - 1925 гг. нарком по военным и морским делам и
председатель Реввоенсовета Республики, с 1920  г.  нарком  путей  сообщения,
член ЦК партии  в  1917-1927  гг.,  член  Политбюро  ЦК  в  октябре  1917  и
1919-1926гг., член Президиума ВСНХ в 1925 - 1926 гг., член ВЦИК и ЦИК  СССР.
Один из организаторов оппозиции. В 1929 г. выслан  за  границу,  в  1932  г.
лишен советского гражданства.  В  1938  г.  создал  IV  Интернационал.  Убит
агентом НКВД в Мексике.



     На XV партсъезде  развернулась  очень  острая  борьба  с  зиновьевцами.
Ленинградская делегация выступила с письмом в президиум съезда и потребовала
на основе Устава ВКП(б), чтобы от этой делегации выступил  содокладчик.  Они
выдвинули Зиновьева и хотели, чтобы он сделал содоклад к докладу Сталина.  Я
сейчас точно не могу вспомнить, но, по-моему, на XIV  съезде  партии  доклад
делал еще Зиновьев, а Сталин выступал с содокладом по оргвопросу.  А  на  XV
съезде Сталин уже делал доклад. Это было \29\  для  нас,  делегатов  съезда,
вполне понятным, выявились разные точки зрения, разная политика, в ЦК партии
наметились большинство  и  меньшинство.  Поэтому  должен  делать  доклад  не
Зиновьев, как было раньше, после смерти Ленина, а Сталин.  Помню,  когда  мы
приехали на съезд, уже, как говорится, воробьи обо всем чирикали, и довольно
громко был слышен в народе  глас,  даже  и  для  обывателей,  что  в  партии
наметился глубокий раскол.
     Мы и во время XV съезда тоже разместились в Каретном  ряду,  в  Третьем
Доме Советов. Нам сказали, что к нам приедет Яковлев{1} и проинформирует нас
по вопросам, которые наметились в партии и которые будут подняты и  обнажены
на съезде. Пришел Яков Аркадьевич Яковлев. Он тогда  работал  в  РКИ.  Серго
тогда, по-моему, был председателем РКИ, а он - одним  из  его  заместителей.
Это  было  собрание,  на  которое  мы  никого  не  допускали,  кроме  членов
украинской делегации. Возглавлял тогда украинскую делегацию Каганович, в  ее
руководство входили Петровский, Чубарь, Шлихтер и Скрыпник,  основные  члены
Политбюро  ЦК  КП(б)У.  Яковлев  рассказал,  по   каким   вопросам   имеются
разногласия с зиновьевцами и что проблема стоит очень остро. Таким  образом,
нас уже как бы подготовили. В этом смысле то было фракционное  собрание,  но
оно велось с согласия Сталина и, я думаю, по его поручению. Мне  неизвестно,
кто знал об этом из других членов Политбюро ЦК ВКП(б).
     Когда открылся съезд и  только  что  создали  его  руководящие  органы,
зиновьевцы  сейчас  же  выставили  своего   содокладчика   по   докладу   от
Центрального  Комитета.  Так  было  принято.  Потом  Сталин  сделал  доклад.
Зиновьев выступил с содокладом. Мы опять занимали места в центре, справа  от
нас находилась Ленинградская делегация, а слева - Московская.  С  Московской
делегацией  мы  по  всем  вопросам  контактировали   и   ополчились   против
ленинградской оппозиции, как тогда ее называли. Вот  тогда  мне  и  пришлось
встретиться не как с другом, а  как  с  врагом  с  моим  хорошим  товарищем,
которого я очень уважал.
     Когда я пришел  из  армии  в  1922  г.,  редактором  газеты  "Диктатура
труда"{2} в Юзовке был Абрамсон. Я не помню его имени. Тогда  он  работал  в
Ленинграде секретарем одного из райкомов партии. Очень хороший коммунист.  И
вот теперь он - зиновьевец, как и все ленинградцы.  Из  известных  в  партии
людей к зиновьевцам примыкал, в частности, Бадаев{3}.  Он  работал  тогда  в
Ленинграде, и зиновьевцы выставляли его как щит. Для увеличения  веса  своей
делегации зиновьевцы  привлекли  и  Николаеву{4}.  Она  тоже  была  хорошим,
активным членом  партии,  очень  \30\  страстно  выступала,  будучи  хорошим
оратором. Дискуссия эта продолжалась затем по группам и  индивидуально,  при
личных схватках во время перерывов между заседаниями съезда, в  Георгиевском
зале и в коридорах. Одним словом,  везде,  где  встречались  двое,  уже  шла
дискуссия, если эти люди принадлежали к разным лагерям.
     Сталин, Бухарин и Рыков{5} выступали за линию  ЦК,  то  есть  за  линию
Сталина. Это грубовато, но так говорили -  вот  линия  ЦК,  а  там  -  линия
оппозиции. Не помню, от какой организации приехала одна  делегация,  которая
передала в президиум съезда стальную  метлу{6}.  Председательствовал  Рыков.
Рыков взял эту метлу и сказал: "Я передаю эту метлу товарищу Сталину,  пусть
он  выметает  ею  наших  врагов".  Это  было   воспринято   тогда   дружными
аплодисментами, смехом, да и сам Рыков при этом улыбался. Уже позднее, когда
Рыков сам стал жертвой этой метлы, я вспомнил эти слова и как они были тогда
сказаны. Тогда, видимо, Рыков доверял Сталину и считал,  что  эта  метла  не
будет  направлена  во  вред  партии,  а  будет  направлена   только   против
антипартийных  отщепенцев,  оппозиции,  которая  сворачивала  с  генеральной
линии.
     А тогда у нас не было сомнений, что Сталин и те, кто был вокруг него  и
поддерживал Сталина, правы. Я и сейчас считаю, что тогда наша идейная борьба
была в основе правильной. При  другом  характере  Сталина  эти  разногласия,
которые были доведены до такого  накала,  может  быть,  не  стали  бы  столь
трагическими и роковыми. Но это я сейчас так говорю, а тогда  этих  вопросов
не возникало; тогда, как говорится,  рассуждали  по-дровосецки:  лес  рубят,
щепки летят. Велась, я бы сказал, беспощадная борьба с оппозицией.
     Если оглянуться на путь, пройденный нашей партией и народом, и в  свете
этого пройденного пути оценить тогдашнюю роль Сталина, то она  на  фоне  тех
событий и соотношения сил в партии окажется в основе положительной. Я имею в
виду такие оппозиции, как троцкистская,  зиновьевская,  право-левацкий  блок
Сырцова - Ломинадзе{7}. Если же оценивать персонально роль  Сталина,  то  он
резко выделялся: его  роль  и  его  деятельность  по  сплочению  партии,  по
мобилизации ее сил на преодоление трудностей, восстановление промышленности,
сельского хозяйства, на индустриализацию и строительство Красной Армии  были
решающими. Поэтому не случайно Сталин занял ведущее место в партии, и партия
его поддержала. Надо принять во внимание и то, что в первые  годы  революции
его фамилия была недостаточно популярна среди широких масс и  даже  в  самой
партии. Более \31\ популярными были Зиновьев, Каменев  и  особенно  Бухарин.
Ленин  правильно  сказал:  "Бухарчик-  это  любимец  партии".   По   "Азбуке
коммунизма", написанной Бухариным, наши кадры  учились  марксизму-ленинизму.
Популярность его в широких массах была очень большой.  Но  как  организатору
предпочтение все-таки отдавалось Сталину, а Бухарин занимал видное положение
в партии как пропагандист, как агитатор. Он был редактором "Правды",  и  это
действительно был редактор,  который  требовался  для  "Правды".  Он  явился
организатором пропаганды марксистского учения. Хотя, как Ленин сказал, и сам
он допускал ошибки.
     {1}ЯКОВЛЕВ Я.А. (1896-1938)-сын учителя, член РСДРП с 1913 г., участник
борьбы за Советскую власть на Украине, с 1921 г. на ответственной  партийной
работе  в  Москве,  с  1926  г.  заместитель   наркома   рабоче-крестьянской
инспекции,  в  1929-1934  гг.  нарком   земледелия   СССР   и   председатель
"Колхозцентра", далее работал в аппарате ЦК ВКП(б), член ЦК  партии  с  1930
года. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
     {2}Эта газета выходила в свет с 1918 г. В 1922 г. она являлась  органом
Юзовского уездного комитета РКП(б) и уездного исполкома.
     {3}БАДАЕВ А.Е. (1883-1951) - крестьянин, член РСДРП с 1904 г.,  работал
слесарем  в  Петербурге,  депутат  IV  Государственной  думы,  с   1913   г.
официальный издатель газеты "Правда",  с  1917  года  занимал  ответственные
должности в продовольственно-снабженческих и  кооперативных  учреждениях,  с
1930  г.  председатель  Центросоюза  и   с   1931   г.   Московского   союза
потребительских обществ, заместитель председателя Моссовета, член ЦИК  СССР,
с 1935 г. зам.наркома пищевой промышленности СССР, в  1937-1938  гг,  нарком
пищевой  промышленности  РСФСР,  в  1938-1943  гг.  председатель  Президиума
Верховного  Совета  РСФСР,  затем  член  коллегии  Наркомата  (Министерства)
пищевой промышленности СССР, член ЦК ВКП(б) с 1925 года.
     {4}НИКОЛАЕВА К.И. (1893-1944)- рабочая, член РСДРП с 1909 г., с 1917  г
одна из руководящих деятельниц советского женского движения, в 1924-1926 гг.
заведующая отделом работниц в ЦК ВКП(б), затем  на  ответственной  партийной
работе на Кавказе, в Москве, Сибири и Иванове, с 1936 г. секретарь ВЦСПС;  с
1924 г кандидат в члены  и  член  ЦК  ВКП(б),  с  1937  г.  член  Президиума
Верховного Совета СССР.
     {5}РЫКОВ А.И. (1881-1938) - член Коммунистической  партии  с  1898  г.,
активный участник революционного движения, нарком  внутренних  дел  РСФСР  с
ноября  1917  г.,  председатель  ВСНХ   в   1918-1921   и   1923-1924   гг.,
зам.председателя Совнаркома и СТО с 1921 г., председатель Совнаркома СССР  в
1924-1930 гг. и председатель СТО в 1926-1930 гг., нарком почт  и  телеграфов
(нарком связи) СССР в 1931-1936  гг.  Многие  годы  был  членом  ЦК  партии.
Политбюро и Оргбюро ЦК,  ВЦИК  и  ЦИК  СССР.  Репрессирован,  реабилитирован
посмертно.
     {6}Это была делегация от 6 тысяч металлистов Сталинграда.
     {7}СЫРЦОВ С.И. (1893-1937) - служащий, член РСДРП с 1913  г.,  участник
Гражданской войны в Советской России, видный партийный деятель в Донбассе, с
1921 г. работник аппарата ЦК РКП(б)  и  с  1924  г.  редактор  журнала  \32\
"Коммунистическая  революция",  с  1926  г.  секретарь  Сибирского  крайкома
ВКП(б), с 1929  г.  председатель  Совнаркома  РСФСР,  после  1931  г.  -  на
различных руководящих административных и партийных постах, кандидат в  члены
Политбюро в 1929-1930 годах. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
     ЛОМИНАДЗЕ В.В. (1897-1935)-сын учителя, член РСДРП с 1917 г.,  до  1924
г. находился на ответственных  партийных  постах,  в  1925-1929  гг.  видный
работник Коммунистического Интернационала, затем занимал различные партийные
должности, перед репрессированием  был  секретарем  Магнитогорского  горкома
ВКП(б), член ЦК партии с 1930 года.



     В 1928 г. меня перевели на работу  в  Харьков.  Там  тогда  размещались
правительство  Украины  и  Центральный  Комитет  КП(б)У.  Я  был   утвержден
заместителем заведующего орготделом ЦК партии, а заведовал  отделом  Николай
Несторович Демченко{1}, которого я очень уважал.  Он  заслуживал  этого.  Он
тоже погиб безвременно, и погиб от руки Сталина, хотя  и  был  очень  предан
генеральной линии партии. Центральному Комитету и лично Сталину.
     Почему  я  был  переведен  в  Харьков?  После  освобождения  по  нашему
требованию Моисеенко от поста секретаря к нам приехал  секретарем  окружного
комитета Строганов{2}. Сам  он  был  из  Нижегородской  организации,  членом
партии  числился  с  1905   года.   Неплохой   человек,   но   довольно-таки
ограниченный. Он не соответствовал тем требованиям, которые предъявлялись  к
Сталинской организации, крупной, боевой, промышленной и разносторонней.  Тут
и угольная промышленность, и металлургия, и химия, и строительная индустрия,
и сельское хозяйство. Одним словом, Сталине - крупнейший центр, прежде всего
промышленный, но в немалой степени и сельскохозяйственный.  А  этот  человек
оказался мелким. Мы очень любезно его приняли и, так сказать,  ощупывали  со
всех  сторон  и  обнюхивали  как  старого  большевика.  Уже  позднее  о  нем
злословили, что хотя он и старый большевик, но и старая калоша, хотя был  он
не так уж стар. Любил он выпивать, и довольно-таки изрядно.  Потом  он  стал
заниматься интриганством. Одним  словом,  не  прижился,  и  сложилась  такая
обстановка, что актив стал его игнорировать и тем самым поставил меня \33\ в
довольно тяжелое положение: я лишь его  заместитель,  а  по  всем  важнейшим
вопросам идут ко мне и не идут к нему.
     Мне это было понятно, но для него это было тяжело, принижало его  роль.
Ко мне шли, потому что я вырос в этом районе,  отец  мой  работал  на  шахте
Успенской, в четырех верстах южнее Юзовки. Я и детство провел там, и юность,
там учился слесарному ремеслу на заводе Боссе{3}. У меня был  очень  широкий
круг друзей, с которыми я провел детство и юность, работая в шахтах. По тому
времени  я  неплохо  разбирался   в   вопросах   производства   -   угольной
промышленности, химической, металлургической и строительном деле. Тогда  это
было главным. По тем временам руководитель, который не разбирался  в  добыче
угля или в металлургии,  химии  и  строительстве,  считался,  грубо  говоря,
дураком. Как раз в такое положение попал  Строганов,  хотя  человек  он  был
неглупый. Он тоже позднее погиб, бедняга, и я очень тогда его  жалел,  да  и
сейчас жалею: он не заслуживал ни ареста, ни расстрела, а был расстрелян.
     Меня вызвал  в  ЦК  КП(б)Украины  Каганович,  первый  секретарь  ЦК,  и
предложил переехать на работу в Харьков, в орготдел ЦК. Он  мотивировал  это
тем, что в аппарате ЦК очень мало рабочих.  Он  был  прав,  там  было  много
разношерстной публики в смысле рабочего стажа,  а  тогда  придавалось  очень
большое значение социальному происхождению работников, занимавших  партийные
и советские посты. "Надо нам аппарат орабочить",  -  сказал  он.  Я  говорю:
"Считаю, что это правильно, но я хотел бы, чтобы это орабочивание было не за
мой счет. Я очень не хотел бы уезжать из  Сталине,  там  я  сросся  со  всей
обстановкой, с людьми. Поэтому мне очень  трудно  будет,  я  не  знаю  новой
обстановки и не смогу, видимо, ужиться в орготделе Центрального Комитета".
     Но я знал обстановку. Я же заведовал орготделом в окружкоме  и  поэтому
бывал в орготделе ЦК КП(б)У на совещаниях; инструктора приезжали к  нам  для
обследования  и  прочих  дел.  Я  многих  из  них  знал  и  был  согласен  с
Кагановичем, что некоторые люди там  не  заслуживали  доверия,  а  многие  и
уважения, даже если и не было оснований не доверять им.  Поэтому  я  считал,
что меня там встретят плохо. В ЦК КП(б)У ревниво относились к Сталине, да  и
парторганизация Сталине тоже знала свое место  в  партии  и  поэтому,  может
быть, давала некоторый повод к этому: мы, дескать, пролетарии,  мы  шахтеры,
металлурги, химики, соль Земли, соль партии.
     И я попросил тогда, что если мне нужно будет уехать из  Сталино  (чтобы
дать возможность Строганову развернуться и  не  \34\  мешать  ему  сделаться
центральной фигурой, чтобы люди его признавали, шли к  нему  как  к  первому
руководителю окружной партийной организации), то просил бы  послать  меня  в
Луганск. Я сейчас не помню фамилию секретаря Луганского окружкома, но он мне
нравился. У меня были с ним очень хорошие отношения, поэтому  я  с  радостью
хотел туда поехать, поэтому и просил послать меня в Луганск. А там  я  хотел
бы опять пойти работать секретарем районного  партийного  комитета.  Видимо,
там такая работа нашлась бы. Каганович говорит мне:  "Если  Вы  так  ставите
вопрос, то у нас в ЦК нет никакой необходимости, чтобы Вы уходили из Юзовки.
Поэтому оставайтесь на месте". Я попрощался, ушел, стал думать  и  пришел  к
выводу, что если Центральный Комитет делает мне такое предложение - работать
заместителем заведующего орготделом ЦК КП(б)У, то это ведь высокий  пост  и,
видимо, есть веские соображения, которые побудили к тому Кагановича.
     Каганович ко  мне  очень  хорошо  относился.  Мы  с  ним  познакомились
буквально в первые дни Февральской революции. Он тоже  работал  в  Юзовке  и
выступал на первом же митинге, который проводили тогда в Юзовке, а я на  нем
присутствовал. Я участвовал в митинге как  представитель  рабочих  депутатов
Рутченковских копей на первом совещании  в  Бахмуте  (это  был  уездный  наш
город). Потом вторично, через неделю-две, мы собрались в Юзовке, там же  был
Каганович. Он прибыл от Юзовской организации и довольно активно вел себя  на
этих совещаниях. Тогда он носил фамилию Кошерович{4}.  Я  не  знал,  что  он
Каганович, я его знал как Кошеровича.  Кагановичу  я  не  только  доверял  и
уважал его, но, как говорится, и стоял горой за него.
     Тогда Каганович еще не был признанным партийным руководителем (я  уж  и
не говорю о партийном  вожде).  В  ЦК  КП(б)У  у  него  были  очень  сложные
отношения с коллективом. Против него вели  борьбу  "старики"  -  Петровский,
Чубарь и другие,  не  признавала  его  Екатеринославская  группа,  где  было
сильным  влияние  Григория   Ивановича   Петровского.   Опорой   Кагановича,
собственно, был  Донбасс,  главным  образом  Сталине,  Луганск  и  Артемовск
(бывший Бахмут). В  Бахмуте  Кагановичу  доверие  оказывалось  больше  через
Радченко{5}, чем непосредственно. Там был секретарем Никитенко, а он являлся
близким человеком Радченко, Радченко же был председателем Совета  профсоюзов
Украины. Сам рабочий, очень авторитетный человек, член  партии,  кажется,  с
1912 г., он тоже безвременно погиб.  Хотя  сам  Радченко  был  интриганистым
руководителем, но человеком честным, и сомнений в \35\ его преданности  делу
партии  не  могло  быть.  А  его  интриганство  проявлялось  в  отношении  к
определенным лицам, но не к партии, не к ее генеральной линии.
     Итак, после разговора с Кагановичем я, все взвесив, уже  сам  не  хотел
оставаться в Сталине, потому что видел, что у меня  могут  сложиться  плохие
отношения со Строгановым, а я не хотел какой-то борьбы с ним. Его только что
прислали, он не знал пока производства, но мог  узнать,  это  не  мотив  для
неуважения. Я считал, что лучше мне уйти и пусть  он  укореняется.  Тогда  я
сказал Кагановичу, что согласен пойти в орготдел ЦК КП(б)У, но  с  условием,
чтобы послали меня работать при первой возможности в какой-либо округ,  а  в
какой, мне было  безразлично,  хотя  желательно,  чтобы  в  промышленный.  Я
считал,  что  сельского  хозяйства   я   все   же   не   знаю,   никогда   в
сельскохозяйственных  районах  не  работал,  а  все  время  был   связан   с
промышленностью и чувствовал себя здесь в своей тарелке.
     Начал работать на новом месте. В Харькове мне не понравилось, как  я  и
ожидал. Канцелярская  работа:  через  бумаги  живого  дела  не  видишь.  Это
специфическая работа, а я человек земли, конкретного  дела,  угля,  металла,
химии и в какой-то степени сельского хозяйства. В Сталине сельское хозяйство
не было главным, главным у нас был уголь. Уголь - это хлеб промышленности, и
ему мы уделяли большое  внимание.  У  меня  сложились  хорошие  отношения  с
руководством угольной промышленности. Тогда ею руководил Рухимович{6}. Я его
очень уважал. Он тоже безвременно погиб, был расстрелян. У меня были хорошие
отношения  и  с   руководителем   Югостали{7}   (это,   собственно   говоря.
Министерство  черной  металлургии  Юга),  которая  находилась  в   Харькове.
Возглавлял ее, кажется, Иванов{8}. Я меньше его знал, чем Рухимовича, потому
что Рухимович ни одного совещания угольщиков и хозяйственников  не  проводил
без меня: он всегда приглашал меня, и я присутствовал от окружного  комитета
партии. И вдруг у меня все это оборвалось, и я стал заниматься  бумагами,  а
это пища не для меня, меня сразу отвернуло от нее. Я раз или  два  ходил  по
этому вопросу к Кагановичу и стал напоминать ему, что он мне  обещал  помочь
уйти.
     {1}ДЕМЧЕНКО Н.Н. (1896 - 1937) -  из  мещан,  член  РСДРП  с  1916  г.,
занимал ряд партийных и государственных постов в УССР. В  1929  -  1932  гг.
нарком  земледелия  Украины,  с  1932  г.  -  секретарь   Киевского,   потом
Харьковского обкомов КП(б)У, в 1936 г. первый заместитель наркома земледелия
СССР, \36\ в 1937 г. нарком зерновых и животноводческих совхозов СССР,  член
Политбюро ЦК КП(б)У с 1931 года. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
     {2}СТРОГАНОВ В.А. (1888 - 1938) - крестьянин, член РСДРП с 1905 года. С
1917  г.  на  ответственной  советской   и   партийной   работе,   секретарь
Сталинского, потом Харьковского окружкомов КП(б)У в 1927 - 1930 гг., до 1932
г. второй секретарь ЦК КП(б)У, секретарь  Днепропетровского  обкома  КП(б)У,
член Политбюро ЦК КП(б)У в 1930 - 1933 годах. Репрессирован,  реабилитирован
посмертно.
     {3}Металлозавод с начальным французским капиталом.
     {4}Под псевдонимом  Борис  КОШЕРОВИЧ  он  работал  на  обувной  фабрике
"Новороссийского общества", участвуя в деятельности  местной  большевистской
организации.
     {5}РАДЧЕНКО А.Ф. (1887 - 1938) - крестьянин, член РСДРП с 1912 г. После
1917 г. находился на советской  и  профсоюзной  работе.  В  1924-  1925  гг.
секретарь Сталинского  губкома  КП(б)У,  в  1925  -  1928  гг.  председатель
Всеукраинского совета профсоюзов и член  Политбюро  ЦК  КП(б)У,  с  1929  г.
занимал  различные  партийные   должности.   Репрессирован,   реабилитирован
посмертно.
     {6}РУХИМОВИЧ  М.Л.  (1889-1938)-  рабочий,  член  РСДРП  с  1913  года,
активный участник Гражданской войны и борьбы за Советскую власть на Украине.
В  1921  -1922гг.  председатель  Юзовского  губисполкома,  в  1923-1925  гг.
управляющий трестом "Донуголь", затем председатель ВСНХ УССР  и  заместитель
председателя ВСНХ СССР. В 1930 - 1934  гг.  нарком  путей  сообщения  РСФСР,
управляющий трестом  "Кузбассуголь".  Перед  репрессированием  был  наркомом
оборонной промышленности СССР. Реабилитирован посмертно.
     {7}Комбинат