Однажды думал-думал и придумал я куплет -- О том, что, несмотря на окружающую тьму, Стремимся тем не менее мы вырваться на свет, И даже храм его, и даже движемся к нему! Придумал -- и почувствовал, что стали мне милей И воды Днепрогэса, и Турксиба саксаул, И девушка с серпом, и парень с молотом при ней, И вечный бой курантов, и почетный караул... Но вдруг мне показалось, что куплет мой -- сущий бред, И глянул я в блокнот, не понимая ничего. Мы движемся на свет -- слова верны, а смысла нет! Нет, что-то здесь пропущено и не уточнено. И словно в темный ад свалился я из райских кущ, В душе зашевелились кошки, на сердце -- змея... И пал я ниц, моля Того, Кто Благ и Всемогущ, Открыть, в чем я неправ, -- иль вынуть душу из меня! (А то в ней кошки, кошки... на сердце -- змея, змея...) В конце концов явился мне спасительный ответ -- И, сам не свой от радости, я вновь полез в блокнот, Нашарил там строку, где "все мы движемся на свет", -- И перед словом "свет" с размаху вставил слово "тот"! И снова стали милы мне и НЭП, и ГОЭЛРО, И караульной службы развеселое "ать-два", И молот Работяги, и Колхозницы бедро! И вся такая красная-прекрасная Москва... (Такая красная-прекрасная Москва, Москва...) 1991