Однажды думал-думал и придумал я куплет --
О том, что, несмотря на окружающую тьму,
Стремимся тем не менее мы вырваться на свет,
И даже храм его, и даже движемся к нему!

Придумал -- и почувствовал, что стали мне милей
И воды Днепрогэса, и Турксиба саксаул,
И девушка с серпом, и парень с молотом при ней,
И вечный бой курантов, и почетный караул...

Но вдруг мне показалось, что куплет мой -- сущий бред,
И глянул я в блокнот, не понимая ничего.
Мы движемся на свет -- слова верны, а смысла нет!
Нет, что-то здесь пропущено и не уточнено.

И словно в темный ад свалился я из райских кущ,
В душе зашевелились кошки, на сердце -- змея...
И пал я ниц, моля Того, Кто Благ и Всемогущ,
Открыть, в чем я неправ, -- иль вынуть душу из меня!
(А то в ней кошки, кошки... на сердце -- змея, змея...)

В конце концов явился мне спасительный ответ --
И, сам не свой от радости, я вновь полез в блокнот,
Нашарил там строку, где "все мы движемся на свет", --
И перед словом "свет" с размаху вставил слово "тот"!

И снова стали милы мне и НЭП, и ГОЭЛРО,
И караульной службы развеселое "ать-два",
И молот Работяги, и Колхозницы бедро!
И вся такая красная-прекрасная Москва...
(Такая красная-прекрасная Москва, Москва...)

1991