Реклама

Na pervuyu stranicu
Arhivy Minas-TiritaArhivy Minas-Tirita
  Annotirovanniy spisok razdelov sayta

2. What is the Matrix?
или,
простыми словами,
Об истинной сущности Мелькора

       О, род человеческий, разгильдяйский и разболтанный! О, легковерие и наивность, идущие рука об руку с развращенностью низкокачественным кинематографом! О, презренная привычка смотреть голливудские фильмы про Дракулу и Антихриста в роли председателя совета директоров крупной компании!
       Ибо существует - о да! существует! - заговор великой лажи, направленный на сокрытие богомерзкой рожи искусителя и врага рода человеческого. И тайный комплот сей составляют не зловещие масоны, и не голливудские продюсеры, о нет! Его составляют все простецы и глупцы рода человеческого, которые смотрят киношную лажу, верят в киношную лажу и представляют себе дьявола, как его рисует киношная лажа. И вот, все участники этого тайного заговора всерьез полагают, что зло - это когда из каминной пасти, или из-под земли, или из развороченной могилы в черном-черном городе вылезает огромное чудовище с рогами, перепончатыми крыльями и - это желательно, чтобы даже американцы поняли, кто такой этот монстр, - с раздвоенными копытами. А чтобы уж ни у кого не осталось сомнений, что это именно ЗЛО, а не герой проблемной голливудской драмы, который хоть и страшный снаружи, зато добрый внутри (например, неприкаянный хакер-подросток), у ЗЛА на груди адскими огненными письменами обязательно имеется начертание: "ЗЛО", или, более развернуто: "Я - Дракула Брэма Стокера!", или "Я - вампиры Джо Карпентера!", ну или, на худой конец, чудовище страшно рычит: "Убей свою маму, убей своя папу, ибо я - страшное зло, и хочу только зла тебе и твоя мама!" А потом обязательно находится тот единственный герой, который один может спасти мир от адской погибели, проткнув смертоносного аспида трижды заговоренным вертелом для барбекю, аспид, маленько покобенившись и сожрав пару-тройку граждан, не шибко наставленных в американских гражданских добродетелях (например - сильно напиваются, или даже занимаются сексом в машине на кладбище), протыкается вертелом, а герой увозит в своей машине прекрасную блондинку, которая повредила правый мизинец в последней отчаянной схватке с дьяволом, в которой сгорели Нью-Йорк, Лос-Анджелес и к тому же почему-то упала Эйфелева башня (с вопросами, причем тут Париж, обращайтесь к сценаристу).
       Вот такой вот образ дьявола царит в последнее время в умах непросвещенных людей. Но я-то знаю, что мой проницательный читатель - не из таких. Проницательный читатель не будет наивно думать, что зло, явившись соблазнять, предстанет в обличии ужасающем и отвратном. Потому что проницательный читатель знает, что когда хотят накормить отравленной пищей, к пирогу не прикладывают записку "Осторожно, отрава!", а напротив, сервируют блюдо как вкусное, привлекательное и никакого яда не содержащее. И проницательный читатель в курсе, что в истории Фауста хэппи-энда не было.
       Впрочем, если прекратить хихикать и злоехидствовать, то можно увидеть, что правдоподобная тактика зла постепенно находит свое отражение в кинематографе: взять того же "Адвоката дьявола" с Аль Пачино, или даже "Девятые врата", сгоряча обозванные "интеллектуальным триллером" (видимо, кто фильм посмотрел, тот сразу интеллектуал, это типа обряда посвящения такого). В "Девятых вратах" герой вообще, похоже, не понял до самого последнего момента, что это его, а не кого другого, инициируют, что это с ним Люцифер играет и что это его душа на кону.
       Но вернемся к нашим Сильмариллам, и заметим, что "Черная книга" делает все возможное, дабы затруднить идентификацию Мелькора с деяниями отвратительного тезки из "Сильмариллиона" и не менее отвратительного Сатаны. В "Черной книге" Сатана воистину принимает облик ангела света, о чем и предупреждал нас Апостол, и даже примеривает на себя облик Спасителя. То, что Валар и их союзники все равно видят в Мелькоре врага и отца лжи, полагается авторами "Черной книги" результатом печального недоразумения и отсутствия взаимопонимания между Валар и Мелькором. Но все дело в том, что истинная сущность Мелькора никуда не девается, и видна невооруженным глазом, несмотря на все усилия создать дьяволу имидж чертовски (уж простите за каламбур!) обаятельного парня.
       И ведь дело даже не в том, что Мелькор ходит во всем черном, и что эзотерическая шкала металлов в "Черной книге" перевернутая (железо наверху, золото внизу, для "нормального" взгляда наверху все равно золото, конечно, не физическое, а алхимическое, золото возрожденного Адама). Все эти черные тряпки, черные лапки, в старом пальто и вязаной шапке, - все это ерунда. Ну, мало ли что, может, авторы "Черной книги" сильно увлекались Байроном, зачитывались романтиками, а в современной фэнтези только ленивый не одевает своего героя в черное с серебром. Типа все это - такая игра, ради создания образа отвергнутого и непонятого романтического героя, терзаемого мировой скорбью.
       Проблемы начинаются с другого - со способа убеждения, применяемого Мелькором "Черной книги": он очень любит подтасовывать, подменять понятия, утаивать и передергивать. Подобные фокусы выявляются при внимательном сравнении сказанного у Толкиена и сказанного в "Черной книге".
       Что ж, перейдем к конкретным примерам.

а. Правдивая ложь: exempla gratia великого искусства

       В глубоком отдалении от Москвы, в домике, затерянном на лесистом участке, но поблизости от шоссе и деревни, собралась небольшая компашка.
       Один - урод с двумя головами, точнее, то были слипшиеся братья, но слиплись они до такой степени, что представляли, пожалуй, одно тело с двумя головами. Второй оказался просто трупом, и он неподвижно полулежал в кресле. Третий был человекомужчина с виду нормальный, но на самом деле выходец из другого мира, весьма жутковатый дух, вселившийся в человеческое тело.

Ю.Мамлеев. Крутые встречи ("Черное зеркало").

       В первой редакции "Черной книги" есть такой эпизод - Мелькор беседует с только что встреченными Эльфами, которым предстоит стать Эльфами Тьмы, и рассказывает им об их грядущей судьбе. И, если кто помнит, говорит им, что волею Валар судьба эльфов - уйти в Валинор. Всем. Уже тогда, в 1995 году, меня кольнуло: вообще-то у Толкиена Валар предоставляют эльфам право выбора, многие, воспользовавшись этим правом, остались в Средиземье, а Валар еще долго мучились вопросом, правильно ли поступили, затеяв этот массовый исход. Так что выходит, что в этом эпизоде "Черной книги" Мелькор - врет? Вернее, полуврет, как есть полуправда, а есть полуложь: правда в том, что в недалеком будущем многие эльфы уйдут в Валинор, ложь - в том, что это приказ, а не дружеское предложение. Вот такая вот полуложь - она самая опасная, ибо не бросается в глаза.
       Дальше - больше. Про хитрые манипуляции с изменением и искажением я уже говорила ранее, но вспомним еще раз разговор Мелькора с Финродом в новой редакции книги - тот самый, где про вечность в Валиноре и время в Средиземье: "Время властно над всем, что есть живого в мире; властно будет оно и над вами. Здесь твои фэа и роа поддерживают друг друга, здесь они в единении покоя, здесь их хранит кокон неизменной Вечности: там фэа будет медленно сжигать роа, пока от тела твоего не оставалось лишь любящее воспоминание обитавшего в нем духа." И снова хочется сказать: стоп, мгновение, хоть ты и не прекрасно. У Толкиена тем фактом, что фэа сжигает тело в смертных землях, эльфы обязаны Мелькору - он исказил смертные земли, замарав материю. Время есть и в Валиноре, и оно к истаиванию эльфийской плоти не имеет никакого отношения. И снова получается, что Мелькор "полуврет": излагает правдивые сведения и дает им лживое объяснение.
       Дальше - еще больше. В чем залог успешной политики? Говорить одно, а делать совсем другое, но при этом так, чтобы выдвигаемый лозунг нравился общественности. Мелькор "Черной книги" - замечательный политик: он постоянно твердит, что люди свободны от опеки Валар, что они всего добьются сами, что именно это их отличает от эльфов, которые всякое свое знание получают в готовом виде в Валиноре и ради этого самого знания сидят у ног Валар. Отважные, мужественные слова, народ в восторге: а как же, лозунг человеческой самодостаточности у нас всегда был в почете. Но что же Мелькор делает? В Средиземье он не только не оставляет людей их свободной судьбе свободных стяжателей знания, но активно собирает вокруг себя народ, опекает его, наделяет его знаниями, мировоззрением, идеологией, искусствами, науками, умениями и пр. и пр. Так в чем же, спрашивается, разница с Валар, которые тоже опекают, наделяют знаниями, мировоззрением и пр. и пр.? За минусом человекосвободной риторики, конечно? А разница есть, только не та, о которой говорит Мелькор. Давайте ее почувствуем: Валар следуют указаниям Илуватара, согласно которым мир принадлежит его детям, а не Валар, которые домостроители и домосмотрители, а не как не домохозяева. Их задача - надзирать за тем, чтобы Детям Эру было комфортно. Поэтому желающих Валар наделяют знаниями у себя дома, в Валиноре, и с той целью, чтобы желающие могли бы применить эти знания в Средиземье. Кстати, у Толкиена нигде не сказано, что Валинор запрещено покидать: после гибели Деревьев Нолдор не рекомендовали уйти, а не запрещали. А когда они ушли, шлепая по крови соплеменников, Намо напророчил им гибельную судьбу. Именно напророчил судьбу, а не проклял: его речь называется Doom of the North. Проклятие Нолдор - естественные последствия их действий, а не слов Намо. Так что когда Мелькор "Черной книги" говорит про "золотую клетку" Валинора, он снова врет: эльфов никто силком не держит. И так же врет он людям: декларирует их свободу от Валар, а сам подминает под себя северные кланы, откровенно требуя от них сыновей на воспитание (на языке средневековых реалий воспитанник - это заложник, и тут не надо обманываться). Представляясь культурным героем (сейчас всех научу пахать и сеять), он вторгается в данный Детям Эру дом, и принимается в нем хозяйничать.
       Конечно, Мелькор оправдывает подобное самоуправство тем, что Валар, мол, к людям не пришли, так кто же их обиходит, кроме него? Но и здесь он врет, потому что согласно замыслам Валар и Эру людей должны были учить эльфы. Именно они, близкие по природе и к Валар, и к Людям, должны были найти общий язык и с теми, и с другими, учась у Валар, и передавая знания Людям. И так оно и происходило, пока Мелькор не вбил клин между двумя народами, хитростью переманивая людей к себе на службу. А как же, культурный герой должен быть один. Не случайно в "Черной книге" так поносятся знания, полученные от эльфов - они и неправильные, и рабские, и свободы поиска не оставляющие. Но хочется спросить: а в чем разница знаний, полученных от эльфов (как пахать, сеять, обрабатывать металлы) и знаний, которыми одаривает людей Мелькор (как пахать, сеять, обрабатывать металлы)? Чем плохи те же культурные навыки, но усвоенные от эльфов? Наверное, лечение травами, оно и в Африке лечение травами, правда? А разница в том, что эльфы учат тому, что создатель мира и людей - Эру Илуватар, который благ и человеколюбив. А Мелькор учит, что создатель мира, какой он сейчас есть, и заодно и создатель людей - он, Мелькор, который благ и человеколюбив, а Эру - он фу какой мерзкий. И вот кто эльфам верит - это слепая и рабская вера, а кто ему, Мелькору - это очень свободная вера, можно даже сказать, освобождающая.
       И вот здесь мы подходим к самому сердцу тьмы, выражаясь словами великого английского классика. Мы подходим к тому, что "Черная книга" называет "Путем Людей", "Исцелением для Старших" и т.д. "Черная книга" настаивает на том, что люди сотворены Мелькором:

       "И те, что были сотворены мной - дети моего Замысла, непредсказанные, Свободные - Смертные - были вольны выбирать любой из бесчисленных путей Эа. Единственные из Воплощенных."

       Это говорит Мелькор. Замечу, что залог успеха лжи - ее глобальность. Врать надо напропалую и обо всем - тогда не будет внутренних противоречий и у пользуемого ложью объекта не возникнет разъедающих целое сомнений. Уверовав в одно из положений лжетеории, он заглотит и остальные. Мы, люди, народ легковерный. Как сказал мудрый профессор Толкиен, рассуждая о падении Нуменора: "То, что народ, владевший подобным преданием (имеется в виду предание о грехопадении - Twinkle), попался на удочку Саурона - печально, но, с точки зрения человеческой истории вообще, вполне вероятно. Наверно, если бы у рыб была своя наука и свои мудрецы, раздел о крючках занимал бы в этой науке весьма скромное место" (Атрабет, пер. А.Хромовой).
       Посмотрим, что говорит о создании Людей Собеседник, фигурирующий в главках-"Разговорах" "Черной книги" (то, что Собеседник и Мелькор - лица синонимичные, подразумевается, как я понимаю, самими авторами "Черной книги"). Вот какие аргументы он приводит в пользу того, что Люди сотворены Мелькором:

       "Мир не могут покинуть ни Валар - отныне вы - жизнь этого мира, а он - ваша жизнь... - Собеседник мрачнеет и ненадолго замолкает при этих словах. - Да... Ни майяр, ни эльфы, чьи судьбы связаны неразрывно с судьбой мира, ни даже гномы, для которых отведены в Мандосе по просьбе Ауле отдельные чертоги... Никто, кроме людей. Вам это не кажется нелогичным?"

       Мне - не кажется. Эру свободен на всех этапах творения, и абсолютно не связан свойствами своих предыдущих созданий. Я не вижу абсолютно никаких противопоказаний тому, чтобы в замысле Илуватара присутствовали существа с судьбой иной, нежели у эльфов и Валар. Как говаривали средневековые номиналисты в споре со средневековыми реалистами: не надо навязывать Богу свойства сотворенного мира - Он из них не выводится. Если бы Он захотел, мир мог бы выглядеть совершенно иначе, и совершенно невообразимым для нас образом.
       Между тем Гость вместо того, чтобы выставить чёрту заслуженную двойку по богословию за этот пассаж, молчаливо с "аргументом" соглашается, и задает следующий вопрос:

       "- А вы можете предложить какое-то объяснение? Если не ссылаться на волю Творца?
       - Я уже предложил его. Люди созданы не Единым; дар Смерти - не его дар. А вот жизнь их сделал краткой именно Эру: в Атрабет Финрод ах Андрет говорится - за то, что они обратились к Мелькору и отвергли Единого."

       Собеседнику, в отличие от Гостя, понятно, что аргументация слабовата, и он сразу перескакивает на новую тему - с целью бросить Эру новое обвинение. Только вот все дело в том, что согласно "Атрабет", создателем Людей был Эру, а Мелькор там выступает в очень неприглядном виде: сначала представляется культурным героем и одаривает людей, а потом подминает их под себя и объявляет себя их властелином и заодно Властелином Тьмы. Собеседник об этом препочитает помалкивать, потому что деяния Мелькора из "Атрабет" подозрительно напоминают деяния Мелькора "Черной книги" - если взять событийную канву, а не ее оценку, конечно.
       Но Гость, видно, "Атрабет" не читал, что наглядно проявляется далее:

       "- Может быть, так и было? И причина недолговечности людей - их грехопадение?
       - Может быть; но там же говорится, что не все поддались на уговоры и посулы Отступника - а Эру карает всех, тем не менее, не считая нужным разделять праведников и грешников. Справедливо?"

       Что я могу сказать на это? Что Собеседник, видно, очень торопился снова в чем-нибудь обвинить Эру. Иначе бы он не допустил чрезвычайно досадной ошибки. Потому что в "Атрабет", да будет Гостю известно, сказано, что согрешили и пали все люди. Вот что там сказано о присяге Мелькору:

       "И когда мы построили большой дом, он пришел и стал перед троном, и весь дом озарился, словно огнем. И сказал он:
       - Пусть же выйдут вперед те, кто еще внемлет Голосу!
       Такие еще были, но они побоялись выйти вперед и промолчали.
       - Тогда склонитесь предо Мной и присягните Мне! - сказал он. И все склонились долу, говоря:
       - Ты - Единый Великий, и мы Твои." (Атрабет, пер. А.Хромовой)

       За что люди и были наказаны краткостью жизни и тем, что природа восстала против них. Что же до тех, кто раскаялся в отпадении от Эру, то о них в "Атрабет" сказано:

       "Но говорят, что некоторые все же спаслись от нас (от сатанистов то есть - Twinkle) и ушли в дальние страны, спасаясь от его тени. Но и они не избежали гнева Голоса; ибо они тоже строили Дом и падали ниц. И наконец они достигли края земли и берегов непреодолимого моря. И се! Враг уже ждал их там." (Атрабет, пер. А.Хромовой)

       Итак, здесь Мелькор "Черной книги" допускает вранье откровенное. Здесь мы встречаем новый тип лжи, потому что до того я говорила лишь о лжи, которая тоже проявляется в сопоставлении с текстами Толкиена, но из которой хитрый Гость мог вывернуться контр-обвинениями в адрес автора "Сильмариллиона": типа, Толкиен пристрастен, это он со слов Валар написал, а где доказательства, что это истина, и рассказчик его, Румил недалекий, ничего-то не понял, и пр. Но вот тут - тут не вывернешься. Тут Толкиену приписываются слова, которых он не говорил.
       Ну и что, скажут мне некоторые. Один раз - не Эраст (Фандорин), в конце концов. А все остальные обвинения во лжи действительны лишь при условии, что тексты Толкиена описывают истинные события. Это все лишь перепихивание вины с одной головы на другую, и не разобрать, какая из них здоровая. Кто был создателем людей - это вопрос веры, скажут мне некоторые, к тому же авторы "Черной книги" сделали с концепцией все, что могли, дабы придать Мелькору демиургические способности творца разумных существ.
       Я с ними соглашусь. И перейду к главному, к тому, что мне не нравится в Мелькоре "Черной книги" больше всего. Ладно, был бы он просто лгун, клеветник на Бога и узурпатор человеской свободы под личиной освободителя. Это у нас тогда не дьявол, а Владимир Ильич получится. Упырь знатный, но на Сатану не тянущий.
       Возможно люди, имеющие профессиональное отношение к теологии, найдут больше аргументов, чем я. Но факт в том, что сейчас я перехожу к описанию таких деяний Мелькора "Черной книги", которые характеризуют его как дьявола и Отца Лжи не косвенно, а прямо. Не в сопоставлении с текстами Толкиена, а непосредственно на основании сказанного в "Черной книге". Такие данные должны быть обязательно, потому что истинный герой этого текста требует от читателя поклонения именно своей особе, он требует от читателя согласия на духовное сотрудничество именно с собой, а не с каким-то там выдуманным литературным персонажем по имени Тэннаэлиайно.
       Итак,

b. Мелькор "Черной книги" и дьявол: портретное сходство.

       Но все и так видели, что незнакомец - страшен. Страшен не только своей формой и ростом, но и взглядом - темным, пригвождающим, а еще более страшен - духом.
       Но на молчание Антона незнакомец, оглядев всех и покачав головой, ответил спокойно:
       - Ох, ребята, ребята. И девочки. Страшных вы еще не видали. Жалею я вас. Да разве я страшен? На том свете вы, что ли, не бывали? Жути не видели? Дурачье, дурачье. Разве я жуток?

Ю.Мамлеев. Свадьба ("Черное зеркало").

       Скажу честно - мне очень не нравится то, что Мелькор "Черной книги" сделал с эльфами Тьмы. Их нежданный метаморфоз типа в людей меня очень и очень настораживает.
       Начнем с того, как Мелькор представляет эльфам понятие их смерти и смерти людей:

       "От начала ах'къалли не в силах покинуть мир. Для них Арта - ларец, от которого выброшен ключ: души их остаются в мире до его конца. Арта подобна Смертным-файар: пройдут тысячи тысяч лет, и ардэ, плоть мира, погибнет. Что будет с душами, заключенными в пределах мира? (курсив мой - прим. Twinkle) Смерть для файар - продолжение пути; они могут остаться в Арте - или уйти в иные миры, начать все заново..."

       Зияющий пробел вместо ответа на самый страшный для эльфа вопрос, и тут же типа предложение спасения. Мы имеем здесь подлинный exemplum тактики искушения и соблазнения. Мелькор атакует и разрушает эстель, теологическую надежду на благость Творца. Надежду, присущую эльфам изначально, из которой с пришествием Иисуса должны проклюнуться, как из зерна, две другие теологические добродетели - вера и любовь. Это - не просто вранье. Это - тактика дьявола.
       Далее, о характере самого предложения - эльфам принять Путь Людей, то есть умереть, как смертные. Даже если Мелькор и вправду типа создал людей, и типа это он дал им возможность уходить за грань мира после смерти, мне оно все равно представляется┘ эээ┘ неэтичным, мягко говоря. Мелькор не создавал эльфов, так зачем же он лезет не в свое дело и изменяет то, что создавал другой? Почему он не дождался собственных творений? Вот пусть с ними бы и делал все, что угодно! Нет, вы представляете себе такой ход: Эру взял да и превратил всех Харадрим в эльфов. Типа, мужики, хотите быть бессмертными? Хотим! И тут же - хлобысть! - и в Хараде все уже эльфы. То-то Мелькору было бы приятно.
       Но дело даже не в уважении "территориальных границ". Дело в том, что "трансмутация" эльфийской природы в человеческую мне вообще не представляется возможной. В "Атрабет" Финрод, читавший вместе с Толкиеном христианских богословов, совершенно справедливо возражает Андрет, которая утверждает, что смерть людей - это результат вредительской деятельности Мелькора. Финрод замечает, что Мелькор не способен изменить свойства целой расы, да еще и сделать такие изменения наследственными. Это в силах сделать только ее творец, т.е. Эру. Мелькор "Черной книги" - творец людей. В создании эльфов он не имел ни мысли, ни части. Поэтому над свойствами изначальной природы эльфов он властен быть не может. Так что ни в каких людей он их не превратил, ибо не мог. Не в его это силах - они не его творения.
       Однако давайте снова обратимся к характеру его предложения: отвергните свою Богом данную природу, и станьте чем-то другим. Согласитесь, чтобы эльфу стать не-эльфом, ему нужно отречься от своей "эльфскости". Иными словами, Мелькор, получая согласие на такое предложение, получает согласие на разрушение природы этого существа. И не надо думать, что эльфы Тьмы - это такие типа эльфы-люди должны были получиться, как сказано в первой редакции "Черной книги":

       "Разными были они, но схожими в одном: все они называли себя Людьми, ибо, хотя и были изначально эльфами, избрали они путь Смертных; но жизнь их была столь же долгой, сколь жизнь Перворожденных, и усталость не касалась их - разве успеешь устать, когда вокруг столько неизвестного, нового и прекрасного? И мир ждет прикосновения твоих рук, и радуется тебе, и твое сердце открыто ему..."

       Это вас обманули. Не надо так больше. Просто авторы "Черной книги" в очередной раз не знают философии, а Отцу Лжи их невежество только на руку.
       Дело в том, что природы эльфов и людей различаются свойствами посмертной судьбы. Это, как говаривали средневековые богословы, свойства их субстанции, их формы, понятой в аристотелевском смысле. А Аристотель говоривал: "Формы вещей подобны именам, кои различаются между собой прибавлением или вычитанием некой части." Вычтешь часть формы - получишь что-то другое. Или вообще прекратишь существование ens, самостоятельного существа, ибо для его наличия в бытии нужно не только esse, существования как таковое, но и определенная форма, фиксируемая природой. Как говаривал Святой Фома Аквинский: "Все, что естественным образом производится, должно иметь определенную форму." (S.Th., I, Q.44, a.3)
       Так что эльф, который после смерти не остается в Чертогах Мандоса или в мире - это уже не эльф. Его природа разрушена.
       И вот здесь Мелькор, предложивший эльфу подобную метаморфозу, попадается, что называется, in flagranti, или, если воспользоваться калькой с английского, "с окровавленными руками", red-handed. Потому что христианские богословы в полной мере отдавали себе отчет в трудности различения духов. Но во все века у них были два абсолютно четких критерия различения благого и дьявольского. Первый: "По плодам их узнаете их. Собрают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?" (От Матфея, 7, 16). И второй, самый актуальный в данный момент: благодать не разрушает природу, а совершенствует ее. Эта нехитрая аксиома аршинными буквами прописана в любой теологической сумме, ей пользовались и в метафизике, и для обоснования природы мистических даров, и на практике - при анализе конкретных случаев сверхъестественных явлений.
       И в нашем случае дело вовсе не в том, кто совершеннее - эльф или человек. Дело в том, что они должны существовать каждый согласно своей природе. Любое сверхъестественное воздействие, имеющее благой исток, изменяет ens только в рамках его природы. Действия Бога над существом не отнимают у "знака" его собственной реальности. Не случайно у Толкиена полуэльфы, которые имеют от Единого позволение выбирать свою судьбу, "воспроизведены естественным образом" согласно "определенной форме", вернее, в результате контакта двух типов "определенных форм". Потомки смешанных браков имеют смешанную природу, так что дарованный выбор нисколько не ущемляет права их естества. Не случайно у Толкиена Фродо и Сэм, ушедшие за Море, не обретают бессмертия, а должны в свой час покинуть мир. Их природа получает в Валиноре исцеление, совершенствуется, но не меняется - ибо остается природой смертных существ. Не случайно у Толкиена поиски эликсира бессмертия в позднем Нуменоре - грех, и грех тягчайший, приводящий весь остров под руку дьявола. Человек по природе своей - существо смертное. Искать телесного бессмертия - это противоестественно и кощунственно. У каждого вида созданий свои дары от Духа, зачем же зариться на чужие?
       Вот почему я считаю, что предложение Мелькора Эльфам Тьмы - отведайте моих знаний, и станете как Люди - это предложение, могущее исходить лишь от дьявола. Это, с моей точки зрения, искус, грех и соблазн, "духовная прелесть" на языке православного богословия.
       Более того, за обещанием этим никаких реальных возможностей его исполнить не стоит. Эдемский змий тоже наобещал кучу всякого Адаму и Еве, и все знают, что прародители остались с носом - и перед Создателем неудобно, и "как боги" не стали.
       Так что я совершенно согласна с Галдором, когда он говорит о том, что рассказ "Черной книги" о "человекизации" Эльфов Тьмы какой-то┘ неполный, и за ним стоит совершенно другая истина: "Я не очень понял, что значит в этом случае Путь Смертных. Если жизнь их столь же долгая, что и жизнь эльдар, то нет смысла в выборе Смерти, ибо Смерть эта так и так настанет в Конце Времен, когда придет срок Арде исчезнуть. И если усталость не касалась их - то это не смерть смертных. Смертный - как сейчас считают - должен был умирать, когда душа уставала жить в теле, и тогда человек сам отпускал ее на волю, в дальнейший путь. А к чему же смерть, если ты не устаешь, и жизнь твоя бесконечна? В этом случае выбор Смерти - только слова и ничего более. Я боюсь, Мелькор просто обманул своих учеников, как и многих других."
       Однако "Черная книга" настаивает, что Мелькор таки изменил Эльфов Тьмы, в результате чего они уверовали, что они - Люди, а Чертоги Мандоса их не удержали. Я совершенно согласна с "Черной книгой" в том, что Мелькор Эльфов Тьмы изменил, и даже согласна с тем, что он дал им освобождение от власти Валар и Эру, и дал им смерть. Ибо в словах Мелькора - дам вам смерть истинную, есть доля правды. Только вот Эльфы Тьмы, похоже, были не в курсе, какая. Об истинных свойствах дарованной Мелькором смерти, или, как говорит Галдор-страж, "странной свободы", я обязательно скажу, но чуть позже.
       Итак, Мелькор выступает самым настоящим Сатаной, разрушителем и искусителем, по отношению к Эльфам Тьмы. Посмотрим теперь, как он ведет себя с людьми, которых и наставляет следованию Пути Людей, который есть Путь Тьмы и свободы.
       Вот диалог Мелькора с учениками-людьми:

       "- И мы все это сможем? Сможем знать все, что знает земля?
       - Многое, - Вала посмотрел на учеников пристально, тяжело. - Знание сжигает."

       Интересная формулировка, если учесть, что природные способности не вредят ни телу, ни душе. Сжигает тело лишь вливание в него несвойственных способностей. А знание человеку вовсе не вредно. Напротив, Св. Фома Аквинский перечисляет знание и мудрость как в числе навыков, приобретаемых естественным образом (habitus naturalis), так и в числе даров Святого Духа, эти навыки совершенствующих. Так чем же тогда занимается Мелькор, если полученное от него знание сжигает? Получается, что тем же, что и с Эльфами Тьмы, - разрушением природы существа, а это - деяние дьявола.
       Любопытно, что и здесь Мелькор применяет ту же тактику ведения диалога: его слова лживы, но в них есть доля правды. Его фразу можно понять двояко: что сжигает всякое знание - или что сжигает только знание, полученное от него, Мелькора. Мальчишкам бы поинтересоваться, что он конкретно имеет в виду, но, увы, бедные дети варварского народа не наслышаны о теории пресуппозиций. Зато их собеседник по части скрытых смыслов высказывания - дока. Почему? Да потому что перед дьяволом стоит сложная задача: с одной стороны, предупредить жертву о том, с кем она вступает в игру и на что играет, а с другой - представить заключаемую сделку как можно более безобидной. Или выгодной. Отсюда размытость формулировок и громадье обещаний. Дьявол обязан заручиться согласием жертвы на грех и на отречение, каковое согласие в средневековой и возрожденческой демонологии получило название "договора с дьяволом": договор с дьяволом вовсе не обязательно подразумевал какие-либо конкретные выгоды для демономана (молодость, богатство, любовь женщин), это был как бы юридический документ общего характера, подтверждающий отречение от Бога и признание князя тьмы сюзереном. Вы думаете, почему Мелькор "Черной книги" на все у всех спрашивает согласия? "Ты еще не передумал, Дан?.. Согласен?" Отнюдь не из вежливости. Сатана куртуазен поневоле. Кстати, обратите внимание на последнюю фразу в речи Мелькора к детям: "Всего вы просто не успеете узнать". Хорошо звучит, правда?
       Тут можно справедливо возразить: мол, какой здесь может быть договор, если дети наверняка не понимают, кто с ними общается. А то прямо роман Мережковского "Воскресшие боги" получается какой-то, с детишками-ведьмятами. Но кто сказал, что дьявол ведет честную игру? На то он и Отец Лжи и ловец душ, чтобы ловить человека на неосторожном слове. А кроме того, подавляющее большинство населения Твердыни Тьмы - люди взрослые и вполне отвечающие за свои поступки. Они прекрасно осведомлены о том, в каких отношениях их Учитель состоит с Эру Илуватаром, и отлично знают, что во всем остальном мире имена их Учителя - лжец, вор и убийца. Моргот.
       И - самое главное - они прекрасно осведомлены о том, какого рода связь у них с Мелькором. Я говорю о том, что в "Черной книге" называется Последним Даром Твердыни и о том, что там называется узами братства. Здесь контексты "Черной книги" говорят сами за себя:

       "Говорят - кто коснется ладоней Учителя, связан с ним навсегда, до конца жизни... (здесь и далее курсив мой - Twinkle) И мне думается, это правда: коснувшийся рук коснется сердца. Потому Тано всегда слышит каждого своего ученика, потому может предвидеть их судьбы и путь. И говорят еще, что рядом с каждым умирающим воином Твердыни, незримый никому, кроме уходящего, стоит Учитель; и что принимает он их боль, так что воины Твердыни умирают без мучений."

       А вот еще контекст:

       "Быть может, в грядущие времена скажут, что узы таэро-ири стали проклятием нашим, цепью, увлекший нас к краю пропасти и дальше - в бездну. И мне не разубедить их: никому из таэро-ири не суждено надолго пережить падение Твердыни. Мы оставались - таэро-ири а т`айро-ири, мы были братьями, братством воинов - до последнего часа своего. Мы не знали одиночества ни в жизни, ни в последние мгновения перед шагом за Грань. Но не сможет жить тот, кто лишился души, из чьей груди вырвали сердце. Когда оборвутся нити, связующие нас, мы - не сможем быть."

       Но и это еще не все:

       "Несмотря на все ее усилия, раненые умерли к утру. Сила, связывавшая воедино воинов Аст Ахэ, ушла. Они умирали. Воистину, все они держались лишь волей Врага, правы мудрые в Эрессеа..."

       И, наконец, самый замечательный фрагмент, показывающий, что смерть ученика после смерти учителя - дело не добровольное, как можно было бы предположить, а совершенно даже принудительное, от желания ученика не зависящее:

       "- О нас говорили, что мы лишь оболочки, вместилища воли и злобы Врага, что, когда он уйдет, не станет и нас. В этом есть доля истины: было что-то связывавшее нас всех, и теперь без этого тяжело жить. Будто рана в душе, и жизнь вытекает по капле. Я борюсь, я хочу остаться - но силы покидают меня."

       Я очень надеюсь, что все, что я написала в главке о свободе воли, наглядно свидетельствует о том, что человек и Бог находятся в совершенно иных отношениях. Человек свободен по отношению к Богу, свободен в приятии или неприятии его заповедей, и об этом свидетельствует жизнь каждого из нас. Христианин, который совершенно сознательно избирает путь ученичества у Иисуса (традиционная теология говорит здесь о "подражании Христу", imitatio Christi), не связан никакими подавляющими его волю узами, его поведение определяет всякий раз личная ответственность. То, что объединяет христиан, - это свободный выбор свободной воли. Вера - это акт волящего разума, как говаривали русские религиозные философы.
       Тут можно возразить: здесь-то, может, человек и свободен, но вот после смерти? Казалось бы, что волен получить ослушавшийся? Только кару. Так не все ли равно - рыцари Аст Ахэ под властью Мелькора здесь, а христиане в полной власти Бога в мире горнем? Самое любопытное в том, что, если быть честной, у меня нет уверенных, четко сформулированных, доказательных ответов на эти вопросы. На эти вопросы единственным ответом представляется действие трех основных добродетелей - веры, надежды и любви. Если они есть и действуют, тому, кто верит, надеется и любит, вышеназванные вопросы представляются праздными. Я думаю, каждый христианин, заглянув в тот странный, не размеченный светской антропологией уголок души, который Святой Августин называл intimior intimo meo, способен извлечь оттуда все ответы и выдать их предлинной тирадой. Я тоже могу. Но я предпочту здесь фигуру умолчания, потому что в этой статье я хочу быть доказательной для христиан и для нехристиан.
       На самом деле все гораздо проще. Давайте сравним ситуацию с учениками Мелькора с ситуацией других учеников, у которых также умер учитель, - Учитель, распятый во времена Понтийского Пилата на горе под названием Голгофа. Мелькор ушел - и его уход отнял у его учеников волю к жизни и силы жить. Христос умер и на третий день воскрес из мертвых, "смертью смерть попрал и сущим во гробех живот даровал", что значит: его ученики не только не лишились силы жить и остались в живых, но получили надежду на грядущее воскресение из мертвых. Ученики Мелькора получили обещание ухода в космические дали и бесконечного странствия по другим мирам в бесконечных перерождениях. Ученики Иисуса получили твердое обетование вечного счастья в вечной жизни - Царства Божия. Мелькор ушел и утянул за собой многих. Умирая, Иисус ни у кого не отнял жизнь. Есть разница? Есть. Если подвести итог, то получится, что Мелькор жизнь забрал (пусть даже под грядущие проценты свободных странствий в Эа), а Христос - принес.
       Так кем же выглядит Мелькор в подобной ситуации? Согласитесь, что когда ученик и учитель связаны такой связью, что смерть учителя утягивает за собой в смерть ученика, несмотря на сопротивление последнего, - это какая-то совсем не благая связь, а самое настоящее убийство. Убивает собственных последователей и подавляет их свободную волю совершенно определенный персонаж, имя которому - легион. "Дьявол тем и дьявол, что он губит собственные кадры", как говаривал один известный культуролог.
       И вот теперь настало время полностью развернуться к вопросу о сходстве и различиях между Мелькором и Иисусом. По идее, всего выше сказанного должно хватить для обоснования их глубокого, непреодолимого даже различия. Что может быть общего между Христом и дьяволом? Но настойчивое воспроизведение евангельских мотивов и недвусмысленно проводимые параллели между Мелькором "Черной книги" и Сыном Человеческим могут ввести некоторых в печальное заблуждение. Поэтому обратимся к сопоставлению "стилизованных под христианство" черт Мелькора с изначальными чертами, присущими Божественному Логосу.

c. Христос vs. Мелькор: мнимое сходство и подлинное различие.

       N.N. со своей дамой подходил к огромному зданию загса. Дама была как будто бы как дама: в синем стандартном пальто, в точеных сапожках. Однако ж вместо лица у нее была задница, впрочем уютно прикрытая женственным пуховым платочком. Две ягодицы чуть выдавались, как щечки. То, что соответствовало рту, носу, глазам и в некотором смысле душе, было скрыто в черном заднепроходном отверстии.

Ю.Мамлеев. Петрова ("Черное зеркало").

       Не будем вдаваться в христологию глубоко, ибо человечество за две тысячи лет порядком пораздумалось над таинством Воплощения и накопило достаточно много сведений по вопросу. Конечно, любой осведомленный в вопросе может здесь взорваться целым фейерверком аргументов. Я скажу лишь самые очевидные вещи.

       1. Понятие Пути.
       "Я укажу вам Путь", говорит Мелькор. "Я есмь Путь, и Истина, и Жизнь", говорит Иисус. Есть здесь большая разница, и давайте ее почувствуем: Христос указал человечеству путь спасения, и - здесь попрошу внимания, господа! - сам первый его прошел. До конца. Иисус знал, что человечество освинело до такой степени, что когда Бог явится среди людей, люди Его не узнают (кстати, Достоевский в своей легенде о Великом Инквизиторе всего лишь пересказывает евангельскую фабулу), будут показывать пальцами и в конце концов убьют Его. Но Он пришел, и прошел Путь, который проповедовал, чтобы все знали, что его можно пройти, что Путь - не абстракция, не отвлеченная истина и даже не моральная заповедь, а жизнь, сосредоточенная не на идеале, который тем и идеал, что выдвинут из действительности, а жизнь в реальной перспективе духовного роста, и что за этой жизнью есть спасение и счастье, на самом деле есть, а не просто подразумеваются. Конечно, когда говорят о подражании Христу, когда читают "оставь все, возьми крест и следуй за мной", каждый волен искать свой путь. Евангелие не случайно имеет в соавторах Святого Духа - оно заключает в себе бездны смыслов, и каждый может в нем найти смысл для себя. Бл. Иероним Стридонский предлагал следующий смысл: "Тот, кто отлагает ветхого человека с делами его, отрекается от самого себя, говоря: Уже не я живу, но живет во мне Христос; берет он на себя крест свой и распинается для мира" (Бл.Иероним Стридонский, указ. соч., с.147). Фома Кемпийский толковал эти слова Христа как требование любить Бога не только в благоденствии, но и в горе, будь то материальная скудость или вражда ближних: "Многие следуют за Христом до времени раздачи хлебов, но лишь немногие готовы испить с Ним чашу страдания. ┘И самое важное - это не только оставить все вещи мира (имеются в виду мысли о собственном благе и благосостоянии - прим. Twinkle), но и оставить самого себя и покинуть себя целиком, выйти из себя совершенно, чтобы ничего не осталось в нас от самолюбия" (Tomas de Kempis. Imitaciуn de Cristo. Madrid, EDIBESA, 1995. Пер. Twinkle).
       Что же мы видим в случае с Мелькором? Прошел ли он первым указанный им Путь Тьмы? Нет. За него умирали другие. И не надо говорить, что он очень за них переживал. Бог, наверно, тоже очень переживал за нас всю ветхозаветную эпоху, но пришел, никем не понукаемый и ничем не ущемленный, и умер за свои создания. Как говаривают современные богословы, специализирующиеся на христологии, если Бог чего-то хочет от человека, он хочет этого прежде всего от себя. И сам делает первый шаг. А что Мелькор? Лично я не вижу в его случае никакой деятельной жертвенности.

       2. Искупление Христа и смерть Мелькора.
       Вся символика эпизода Войны Гнева в "Черной книге" намекает на то, что изгнание Мелькора за грань мира - типа жертвенная смерть, такое как бы искупление. Здесь и мотив распятия ("в жгучей сверкающей пыли распята черная звезда, птица ночи с изломанными крыльями"), и мотив жгучего венца, и евангельские цитаты. Однако давайте присмотримся к этой "жертве" повнимательнее. Жертва приносится за что-то. Если это искупление, то оно должно что-то изменить в мире. Про Иисуса Св. Григорий Богослов сказал: "немногими каплями крови воссозидается целый мир" - человек был избавлен от власти первородного греха, а воскресение Христа стало прообразом нашего грядущего воскресения во плоти. А что в случае с Мелькором? Что его смерть принципиально изменила для его учеников? То, что очень многие из них умерли, мы уже знаем. А что еще принесла в мир смерть Мелькора? Что еще, кроме смерти? С моей точки зрения, ничего. Ничего не изменилось, ничего не улучшилось. Только тысячи людей погибли и Белерианд затонул.

       3. Сын Человеческий и Мелькор-человек.
       Другой мотив, долженствующий связать образ Мелькора с образом Спасителя - это "человекизация" Черного Валы, постоянное указание на то, что Мелькор из бога стал человеком: "А ты, еще Вала, уже Человек, не знал, не мог понять и догадаться не мог, что Бессмертные не видят в Эллери подобных себе." Действительно, как похоже: ведь и Христос говорил о себе "Сын Человеческий", и был одновременно и Богом, и человеком.
       Почему для христанского учения так важна человеческая природа Иисуса? И почему "Черной книге" так нужен Мелькор-человек? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо разобраться с двумя ключевыми евангельскими понятиями - сыновства и ученичества, а также с тем, как они преломляются в "Черной книге".
       Через новозаветные тексты Европа воспринимает представление, что с Богом человека связывают отношения не столько юридического ("завет", "договор", "Закон"), сколько эмоционально-этического характера, т.е. отношения, основанные на чувстве странной, незнакомой античности бескорыстной любви-caritas. Бога, Христа и человека связывает именно это. "Бог есть любовь", сказал евангелист Иоанн. И в этой любви, для которой у античности не нашлось слова ("эрос" и amor не подошли, потому что четко связывались с плотской любовью), человек Иисус Христос - Сын Божий, и всякий человек, ставший учеником Христу - тоже сын Божий, по словам Апостола Павла: "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с ним страдаем, чтобы с ним и прославиться" (К Римлянам, 8, 14-17). Через человеческую природу Христа мы, люди, наследуем царство Божие. Человеческая природа Христа снова сблизила нас с Богом, который излился в мир ипостасью Сына. И как Иисус - Сын, так и мы - дети, и как Христос - Бог, так и мы имеем возможность достигнуть божественного совершенства. Апостол говорит о праведных: "предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями" (К Римл., 8, 29). Потому что если Христос - Бог, а праведники Ему братья, то логика говорит, что они в своем Богосыновстве не чужды Божественного достоинства.
       Как мы видим, для христианского учения идеи человеческой природы Христа, сыновства и ученичества связаны между собой и определяют две ключевые концепции: 1) ипостасей Троицы (Отец - Сын); 2) отношений между Христом и человеком (Сын человеческий и ученик-христианин), через которые человек становится Богочеловеком.
       Теперь о "Черной книге". Евангельские понятия сыновства и ученичества в ней используются, и чрезвычайно активно:

       "Он - часть твоей души, продолжение твоего замысла... сын твой. Да, ты прав - он многое свершит; но плох тот учитель, чей ученик не смог или не посмел стать равным ему, а ты ведь Учитель его."

       И нужно сказать, что обе сформированные на основе этих понятий христианские модели (Троица и ученичество у Христа), пусть раздробленно и неполно, но воспроизводятся.
       1) Отец - Сын.
       Вспомним, что Мелькор в "Черной книге" занимает "позицию" не только Христа, но и Бога-Отца. "Черная книга" настойчиво проводит идею, что именно Мелькор - истинный творец всего сущего и настоящий творец, отец и т.п. Арды. Майар этого Мелькора-бога - это дети его духа, и лучший из них, Гортхауэр, становится человеком. Итак, по отношению к Мелькору-богу сыном-человеком (т.е. типа как бы Иисусом) выступает Гортхауэр. Обратите внимание, как усилился в новой версии "Черной книги" мотив сыновства в паре Мелькор - Гортхауэр - в издании 1995 года на это лишь туманно намекалось. Кстати, любовный накал их отношений, давший столько поводов для зубоскальства, - всего лишь неизбежное следствие адаптации модели-оригинала. Дьявольская парочка, примеривающая на себя все смыслы слов "Отец" и "Сын", просто ловит отблески "невечернего сияния" Святой Троицы, в которой каждая из ипостасей обращена к другой с любовью.
       2) Теперь развернем модель в проекцию "Христос и человек".
       Именно эта "проекция" так важна для "Черной книги", именно для нее прописана вся история "человекизации" Черного Валы. Именно здесь мы находим ответ на вопрос: зачем "Черной книге" Мелькор-человек. Дело в том, что имитируя христианскую модель отношений ученика-сына с Христом, "Черная книга" неминуемо выдает идею божественности и обожествления человеческой природы. А идея Богочеловечества (а также Богоизбранности, высокого призвания и проповеди такового), рождающаяся из ракурса "Сын Человеческий и ученик-христианин", чрезвычайно привлекательна и заманчива - она сладким бальзамом изливается на угнетенную комплексами душу "венца творения". И чрезвычайно сложна в теологическом плане, что оставляет замечательный простор для хитромудрых вывертов, перевертов и передергиваний. Поэтому пусть читатель не обижается, если я покажусь излишне подробной при изложении истории вопроса и анализе - дело того стоит.
       Итак, Мелькора-человека сближает с людьми человеческая природа, но поскольку Мелькор-человек одновременно остается богом, ученик ("сын") в процессе обучения приближается к своему учителю и (здесь практикующие imitatio Melkori рыцари Аст Ахэ ловят черными спинками огненные сполохи божественной энергейи, изливающейся на святых фаворским светом) становится таким же, как Мелькор. Становится - кем? Богом? Эхом повторяется ключевой для христианства вопрос о божественном достоинстве совершенного человека. И эхом звучит ответ: становится "равным ему", становится равным богу, говорится в "Черной книге": "плох тот учитель, чей ученик не смог или не посмел стать равным ему, а ты ведь Учитель его".
       Любопытно, что первая версия "Черной книги" была гораздо определенней в вопросе "равенства":

       "Мы часть разума и замыслов Эру. И любой из нас, обретя себя и осознав себя, способен сравняться с Эру и превзойти его. Только не все на это осмелятся. Если бы ты посмел, ты бы смог... Так перестань же бояться себя, поверь себе! Никто в Валиноре не сравнится по силе с тобой..."

       Эти слова Мелькор обращает к Намо, но они годятся и для людей (которые согласно изданию 1995 года неподвластны воле Единого), и для всех остальных: совершенный ученик, обретший и осознавший себя, равен Эру. Мы снова встречаем настойчивое стремление сравняться с Богом в могуществе, которое, как известно, и привело ангела Денницу к падению. В нынешней редакции столь смелых формулировок нет, зато остался мотив равенства с Учителем, который все равно приводит нас к кончику логической стрелки "подобия богу" - ведь "Черная книга" провозглашает Мелькора подлинным Творцом и создателем людей, а значит, истинным богом.
       И вот здесь нужно внимательно присмотреться, на какое понятие стрелка направлена. Потому что идея братства с богом, "равенства богу", божественного совершенства, божественного достоинства человека и т.д. может получать две совершенно различные формулировки. Первая - Богочеловечество (и это ответ христианства), вторая - "будете как боги", и вот у этой формулировки, как известно, очень неприятный автор. На первый взгляд особой разницы между ними не видно, и эта кажущаяся синонимия как раз и сбила с толку Галдора-стража: "Мысль снова бегает по кругу. Человек станет равным богу - Мелькор прав?"
       Так давайте зададимся вопросом: какую формулировку поддерживает "Черная книга"?
       Дело в том, что есть здесь одна богословская тонкость. Действительно, согласно христианскому учению, человек может стать Богом. В прямом смысле. Высшее состояние совершенства - это и есть "божественное единение", когда человек сливается с абсолютом, становясь единым с Богом по подобию. "По подобию" - важная оговорка, которая призвана сделать концептуальный допуск для очень важной идеи: в "божественном единении" (unio divina) человек не теряет своей человеческой природы (и в этом чудо самого события - слияние неслиянного, человеческого и божественного, как в природе Иисуса), т.е. природы сотворенного, не-равного Богу существа. Не-равного не только в смысле "отличного от Бога", другого, иного, но не-равного как разделенного с Богом почтительной, и не морально-этической, а онтологической, бытийной дистанцией между Творцом и творением. У апостола Павла эта дистанция выражена терминами "Сын единородный", т.е. Иисус, и "дети усыновленные", то есть христиане. И это не игра богословскими терминами: в этом чудесном слиянии человек не станет равным Богу - они останутся, во-первых, разными существами, во-вторых, деификация, или, в православной терминологии, "обОжение" человека всегда подразумевает существенную разницу в свойствах и возможностях преображенного существа и Того, кто это существо до такого состояния поднял (русские религиозные философы любили рассуждать об эпохе Святого Духа, эпохе собственно Богочеловечества, которая наступит после второго пришествия, когда человечество, преображенное и обоженное, будет участвовать в Домостроительстве Святой Троицы совершенно иными способами, но, как всем понятно, философская гипотеза всегда остается философской гипотезой, и о свойствах Нового Иерусалима мы знаем ровно то, что сказано в Откровении Св. Иоанна Богослова). Насколько я понимаю, божественное единение подразумевает прежде всего возможность непосредственного созерцания Бога и, говоря современным языком, "взаимопонимания" с Ним. Великие святые рассматривали точку Богослияния прежде всего как состояние Богопознания: греческая традиция рассуждала о нем в терминах просветления "безглазого (от есть отрешившегося чувственного опыта) ума", латинская тоже не отходила от обозначения scientia (знание) и sapientia (мудрость) Dei. Не случайно русские религиозные философы, много интеллектуальных усилий посвятившие Богочеловечеству, неумолимо выруливали к понятию софийности и так сильно интересовались подставлениями о Премудрости Божией. Кроме того - и это тоже очень важная оговорка, господа! - единение с Богом подразумевает кардинальные изменения в человеке. Богословие характеризует происходящую метаморфозу через метафору смерти ветхого Адама, и воскресение Адама нового, преображенного, основываясь на словах Апостола: "ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху" (К Римлянам, 6, 6). Речь идет, конечно, не о теле, плоти в прямом смысле слова, а о человеческой природе, искаженной первородным грехом, которую необходимо изменить и причастить бессмертию в Божественной славе (кстати, именно в этом и состояла конечная цель средневековой алхимии - трансмутация металла в золото символизировала прежде всего изменение естества человека, обретение бессмертия).
       По идее и при нормальном ходе событий божественное единение ждет праведника после окончания земной жизни. Однако стать единым с Богом, стать Богом по подобию можно и в земной жизни. Кстати, это тот самый путь, который хочет избрать неугомонный философ-логик-остроумец Соото из "Черной книги":

       "Но я и не хочу выбирать что-то одно! Я хочу знать все, Учитель! Как ты, - с несвойственной ему горячностью перебил Гэленнар. - Разве у тебя нет Пути?"

       Правильно-правильно, в этом и состоит конечная цель христианина - стать таким же, как Иисус, и приобщиться божественной премудрости, которая и есть всеведение. Вспомним также, что Мелькор отвечает Соото-Гэленнару: "Твоему Дару еще нет имени", а Собеседник в разговоре с Гостем вторит: "путь, которому еще нет имени" (и совсем не случайно пытается переопределить путь Соото через понятие "разума" - это все отблески, отблески идеи божественной премудрости).
       Скажу сразу, что христианское учение имеет для этого пути имя, и даже не одно. Первое имя - мистика. Мистика в теологическом значении этого слова - это именно прямой контакт живого человека с Богом, увенчивающийся единением в умиротворенном созерцании Божественной сущности, причем все сопутствующие аксессуары типа видений, стигматов, пророчеств, явлений ангелов и экстазов с левитацией, - все это может присутствовать, но, по мнению великих мистиков (Св. Хуана де ла Крус, например), не передает существа дела и к цели не приближает. Общение с Богом имеет место "от духа чистого к духу чистому", "de espiritu puro a espiritu puro", т.е. не на уровне чувственного воприятия, и даже не на уровне восприятия понятийного (т.е. концептуализация имеет место, на a posteriori), что требует подготовки, ознакомления с техниками созерцания, навыков "умной молитвы", которую в православной традиции еще могут называть "священнобезмолвием", и - самое главное! - непосредственного Божественного присутствия и оклика. Более конкретные имена для этого состояния - мистический брак или мистический союз (unio mystica). Кстати, именно этому состоянию посвящена замечательная песня Сергея Калугина "Луна над Кармелем" (который через все навороты акмеистической образности вырулил к "Тому, чей лик за покровами тьмы, в ослепительном мраке", буквально цитируя Ареопагитики, трактат "О мистической теологии", а затем и к цитате из непосредственного источника - поэме Llama de amor viva, "Живое пламя любви" Св. Хуана де ла Крус). Да-да, песня посвящена именно мистическому браку Христа (Бога в мужском образе) и человеческой души (которая в латыни и романских языках - anima, сиречь женщина, даже если одушевляет мужское тело), а вовсе не тому, что увидели там некоторые товарищи, введенные в печальное заблуждение обращением "мальчик" - каковое заблуждение вызывает жизнерадостное ржание не только знакомых с концептуальной подоплекой песни лиц, но и самого Сергея Калугина, судя по его монологам на диске "Несло".
       Вернемся теперь к "Черной книге". Стать таким, как Учитель, - с одной стороны, у этого Пути нет имени, с другой - как бы им идут все ученики Мелькора в Твердыне. Насколько можно понять из эпизода, когда Соото-Гэленнар приходит к Мелькору перед падением Аст Ахэ ("...ради того, чтобы стать единым целым - с Тано, с этими людьми - он отдал бы все свои знания, всю силу, саму душу свою..."), он типа как бы вступает все-таки в "мистический брак":

       "А Учитель смотрел ему в глаза - и тогда на один краткий обжигающе яркий миг Гэленнар стал им."

       Из текста "Черной книги" следует, что стать таким, как Учитель, т.е. получить черноардический эквивалент "единения", - это принять Дар Твердыни и узы братства ее рыцарей:

       "Он осознал суть Дара и суть уз, связующих людей Твердыни. Но осознал и цену их - и цена эта ужаснула его."

       Я бы на месте Соото тоже ужаснулась - исходя из того, что в "Черной книге" сказано про Дар Твердыни и братство учеников. Как этот Мелькоров подарок ни обставляй словами типа "долг" или "любовь", в конечном счете он оборачивается либо насильственной смертью (для тех, кто не желает проваливаться за грань мира вместе с Учителем), либо самоубийством (для тех, кто угасает после его ухода с собственного согласия).
       Конечно, каждый волен по-своему понимать мотивы бегства Соото после такого вот "единения", но я их понимаю так: бедняга Гэленнар наконец-то осознал, с кем он так хотел слиться в "мистическом браке", увидел поперек этого дела ту самую надпись, что выступила на руке у Фауста после заключения договора с дьяволом: O homo, fuge!, прочел ее и последовал хорошему совету, дав страшного деру.
       Очевидно, что за словами "стать равным Учителю" в "Черной книге" стоит явно не христианская концепция. Отличие от христианского единения с Богом заключается:
       1) в сущности Дара этого единения: в христианстве это жизнь и бессмертие, в случае Мелькора - смерть;
       2) в том, что "Черная книга" не ставит никаких познавательных и онтологических препятствий для единения человека и своего бога: действительно, никаких экстазов, никакого пассивного очищения в созерцании, все по-будничному просто - ритуал поступления в ученики, ладони в ладони - и все, ты, так сказать, в "мистическом браке" с Мелькором. Быстро, легко и безболезненно, в отличие от сурового маршрута христианской мистики.
       И дело даже не в том, что "Черная книга" постулирует пресловутое "равенство" человека со своим богом-Мелькором - в конечном счете, за словом "равенство" скрывается та же сущностная дистанция, которую подразумевает и христианство: ни один из рыцарей Аст Ахэ в Валу не превратился, но Учителю как раз уподобился, следуя тем же Путем Тьмы. Дело в другом, и в самом важном отличии:
       3) я не вижу в тексте "Черной книги" никаких указаний на переход рыцарей Аст Ахэ в какое-либо иное качество, на какое-либо резкое усовершенствование их природы в результате imitatio Melkori и "единения" с ним. Единение с Иисусом, Богочеловечество, подразумевает совлечение ветхой природы и резкое изменение личности в лучшую сторону. В "Черной книге" ученики Мелькора совершенствуются в ремеслах и в любви к Учителю, за что получают безболезненную смерть. Все. Никаких слов о личном нравственном восхождении, о каждодневном усилии по искоренению пороков и грехов в собственной душе - самой соли христианского учения - я не вижу.

       Владимир Соловьев хорошо обозначил терминологическую разницу между христианским путем и "будете как боги" дьявола: он писал, что есть Богочеловечество, а есть человекобожество, когда человек становится мерилом всего, даже божественного. Отражается ли "человекобожеский" аспект дьявольского учения в "Черной книге"?
       Рыцари Аст Ахэ, уподобляясь Учителю, не проходят через кризис личности и ее тотальное преобразование. В крайнем случае они испытывают кризис веры, когда отрекаются от веры в Валар и принимают веру в Мелькора и его Путь Тьмы. Далее для них есть "просто жизнь", и они - просто люди, которые живут, как живется, и в этом уподоблены Учителю, который тоже - "просто человек", и тоже может ошибаться. Надо "познать меру добра и зла в себе" - так рекомендует "Черная книга". Но согласитесь, внешние критерии для такого различения, что-то типа заповедей, все-таки необходимы. Так как никаких четких морально-этических рекомендаций по распознанию добра и зла на Пути Тьмы не дается (идущие таким Путем нормально убивают, осуждают ближнего, злятся, гневаются, проклинают, не ограничивают себя в еде, не молятся, не дают обета духовного нестяжательства, не знают очистительных таинств и т.д.), у учеников Мелькора остается только один способ познания этой меры добра и зла в себе - искать эту меру в Учителе, поведение которого не может не осознаваться как нравственный эталон. А так как Мелькор - тоже "просто человек", круг замыкается. Не случайно в "Черной книге" так много эпизодов, когда тот или иной ученик Мелькора запутывается в собственном правдоискательстве и бросается тому в ноги с просьбой о прощении - у них просто нет другого выхода. Христианин, при всей любви Христа к притчам и вообще "коанскому" формулированию своих требований, имеет четкие нравственные ориентиры. Рыцарь Аст Ахэ обречен в каждом конкретном случае припадать к ногам Учителя с просьбой о разъяснении. Судя по всему, братство Аст Ахэ связано еще и этим - они и в нравственно-моральном отношении буквально не могут жить без Учителя.
       С другой стороны, равенство с Мелькором-богом, который, как недвусмысленно сообщает "Черная книга", и есть истинный творец и хранитель Арды (а не какой-то там злобный Илуватар), поднимает ученика Мелькора до божественного достоинства - и заметьте, только на том простом основании, что человек - он просто человек. Если он осознает собственную природу - свободу от Предопределения или там еще что-то, то он уже - головой в небо упирается, Валар поборает, и самого Эру не боится. Учтем также, что человек в "Черной книге" - творение гораздо более совершенное, чем эльфы и Валар (которые, как мы выяснили, обрекают себя на добровольное рабство и какие-то ограничения в познавательной сфере), и картина прояснится окончательно.
       Вот и ответ на задававшийся ранее вопрос: какую формулировку божественного достоинства человека поддерживает "Черная книга" - Богочеловечество или человекобожество ("будете как боги").
       Когда человека прет от гордыни за собственную "неочищенную" природу, а ему рекомендуется и дальше пребывать в таком состоянии как нормальном - это человекобожество. Это и есть рецепт эдемского змия - "будете как боги". А "Черная книга" последовательно и четко воплощает этот рецепт в художественной форме. Вот ведь в чем дело, и вот где вся разница. За заимствованными у христианства понятиями человеческой природы бога, сыновства и ученичества в "Черной книге" стоит совершенно другая идея, старая, как история соблазнения Адама и Евы, но от того вовсе не утерявшая своей искусительной силы.

       Итак, сквозь благостный облик Учителя "Черной книги" все-таки просвечивает жуткий герой "Сильмариллиона" по имени Моргот и его не менее жуткий прототип из нашей действительности, Князь Тьмы и греху хозяин.
       Однако жалко было бы бросить дело на полпути и не разобраться с остальными составляющими темного учения. Оно ведь не исчерпывается понятием Дара Твердыни. Путь Тьмы, насколько я поняла "Черную книгу", подразумевает также и определенное отношение к другим ключевым понятиям человеческой жизни, причем понятиям из самого что ни на есть высокого регистра - свобода, любовь, познание, гуманизм. Действительно, тяга человека к возвышенному может быть использована в самых различных целях. Вот почему я хотела бы пройти этой извилистой и крученой темной дорожкой, рассматривая и сопоставляя положения черного учения с христианским, пройти через самые разные концептуальные загогулины Пути Мелькора и выйти наконец к сердцу тьмы - к понятию смерти.
       Потому что сдается мне, что Мелькор, когда говорит Оннеле Кьолле замечательные слова "душа не знает смерти", кое-что недоговаривает, и обстоятельства, при которых его высказывание становится ложью, имеют к заповеданному им Пути Тьмы самое прямое касательство.

Previous

Next


Обсуждение

 


Новости | Кабинет | Каминный зал | Эсгарот | Палантир | Онтомолвище | Архивы | Пончик | Подшивка | Форум | Гостевая книга | Карта сайта | Кто есть кто | Поиск | Одинокая Башня | Кольцо | In Memoriam

Na pervuyu stranicy Отзывы Архивов


Хранители Архивов