(Конец Века Дерев - начало Темных Лет)

Арда медленно исцеляла раны, нанесенные ей Мелькором. Трава зарастила выжженные прогалины, зловонные топи превращались в заливные луга, на месте порубленных лесов росли новые ┘

Ласковые лучи звезд и отблески света Дерев давали жизнь разнообразным творениям Йаванны. Спокойно и неторопливо текла жизнь Валинора, в библиотеках и кузницах которого рождались дивные творения. Избравшие Белерианд эльфы и пробудившиеся гномы жили в мире с Ардой и друг другом. Мир и спокойствие снизошли на земли Арды.

Но уже был освобожден Мелькор, в глубине своего сердца затаивший зло и ненависть. И спокойной жизни Арды пришел конец.

* * *

Далекий остров на Юге - бесплодная каменная скала из странного черного камня. Слабый ветерок посвистывает в выточенных дождями углублениях, да негромко поют волны. Такими были дни этого островка долгие годы - но сейчас его покой был нарушен.

Могучий Черный Вала стоял на черной скале. Перед ним был грубо вытесанный каменный жертвенник, а у его ног скорчились три эльфийских фигурки - два мужчины и совсем юная девушка, почти девочка. Они были связаны грубой веревкой, но в этом не было нужды - страх сковал их надежней любых пут.

Долгие годы служения Разрушению подточили силы Мелькора, а Арда росла и исцелялась. Теперь сила Валар, которую щедро дарила им Арда, превышала не только разрушительную власть Мелькора, но и ту недюжинную мощь, которую он мог получить от Разрушающих через Преграду. И лишь создав щель в Преграде, позволяющую проникнуть в Арду одному из Разрушающих, он мог рассчитывать на силу достаточную, чтобы противостоять мощи Валар. Поэтому его пленники должны умереть, чтобы их предсмертная мука, властной волей Черного Валы превращенная в могучий клинок, на мгновение рассекла Преграду.

Вот первая жертва брошена на жертвенник - и над ней вздымается черный клинок кинжала, откованного Гортхауэром. Медленно и тягуче текли минуты, капала кровь с лезвия кинжала, крики боли жертвы перемешивались с ломаным ритмом заклинаний Мелькора┘ Когда смерть наконец освободила первую жертву, на черный алтарь легла вторая, потом третья. А над залитым кровью камнем медленно собиралось Нечто. Этому нет названия ни в одном языков Арды - не Тьма, не Хаос, Пустота - но пустота живая, дышащая, меняющаяся, взметающаяся волнами. И когда из губ последней жертвы вырвался предсмертный крик, а ее сердце перестало биться - Пустота медленно перетекла вниз, поглотив и черный жертвенник, и мертвые тела, и ошметки плоти, на мгновение замерла и превратилась в нечто, отдаленно напоминающее гигантскую паучиху. Так в Арду пришла та, кого в эльфийских преданиях называли Унголиант. И Арда содрогнулась от боли, отвращения и страха. Даже Мелькор был несколько испуган титанической мощью, призванной им силы. Но не показывая своего страха, он обернулся и направился на север - а по пятам за ним следовало само Разрушение, воплотившееся в отвратительную форму.

* * *

Мелькор стоял перед дворцом ушедшего от дел владыки Нолдор Финве. Позади остались разрушенные Деревья, мир лишенный их Света погрузился в мрак, рассеиваемый лишь тонкими лучами звезд. Ужас Арды перед тем, что призвал в ее пределы Мелькор, коснулся каждого существа в мире - от зверюшек, испуганно сжавшихся в своих норах, до Стихий Арды, чувствующих боль Арды, как свою.

И Владыке Нолдор, вышедшему на ступени дворца, было, пожалуй хуже всего - к страху и боли Арды добавились волны липкого страха, переходящего в безумие, источаемые отвратительным созданием, стоящим за спиной Черного Валы. Но огромным усилием воли Финве сумел сохранить власть над собой.

- Что тебе нужно? - его голос звенел, как натянутая струна, но страха в нем не было.

Мелькор не ответил - просто сделал легкое движение вперед, полы плаща всколыхнулись, злобно скрежетнул длинный черный меч, выходя из ножен - и тело короля упало на ступени. Белые ступени окрасила красная кровь, десятками струек растекавшаяся по светлому мрамору.

Унголиант качнулась вперед, дабы пожрать тело павшего короля, но резкое движение руки Мелькора остановило ее.

- Нет! Он еще жив. Он должен умереть. Медленно - на одном дыхании выдохнул Мелькор и послушная его знаку Тварь откатилась назад. А Мелькор уже исчез в глубине королевского дворца.

* * *

Когда пришедшие в себя спутники Владыки пришли в себя, он был еще жив. Увидев склонившихся над ним, он разжал губы и из последних сил прохрипел, с трудом выталкивая слова непослушным языком:

- Они идут. Телери. Скажите. Ина┘- здесь силы Финве иссякли и его тело обмякло, лишившись поддерживавшей его могучей воли Короля.

* * *

Они бежали, уже зная, что не успеют, но надеясь на чудо...

Увы, чуда не произошло - гавань Телери была тиха и молчалива, ни одного огонька не было видно в окнах домов. Несколько кораблей горело - и в треске ломающихся снастей слышался предсмертный плач.

И самое страшное - гавань была заполнена неподвижными телами. Ум отказывался верить глазам, рождались самые безумные предположения - лишь бы не это не оказалось чудовищной правдой. Быть может это черная иллюзия Мелькора, или же Телери лишь погружены в сон могучим заклинанием?

Увы - их худшие подозрения оказались правдой. Телери были мертвы. Вдруг Арленель, единственная девушка, среди вестников забилась в плаче - среди трупов она увидела своего возлюбленного.

Ужас все сильнее проникал в души вестников - страшно узнать о смерти, но многократно страшнее - узнать так. И вдруг тишину, прерываемую лишь тихими рыданиями Арленель, нарушил слабый стон.

Это был Олве. Владыка Телери лежал на земле, его лицо было страшно изуродовано, одежда - залита кровью. Жизнь еле теплилась в этом искалеченном теле, но он был жив.

Предупреждая их вопросы он заговорил сам. Тихий, прерывающийся голос умирающего был спокоен.

- Слушайте. Времени мало, я скоро умру. Вы должны знать. Это Мелькор. Он был здесь, и с ним - оно, - здесь спокойный голос Телери прервала судорога отвращения и боли, - оно сильнее Мелькора. Сильнее любого из Валар. Это сделало - оно, - голос Олве перешел в хрип.

Некоторое время он молчал, восстанавливая остатки сил.

- Вам не справиться с ним, но Мелькор знает, как победить это. Ждите - они не смогут долго сосуществовать. И когда Мелькор изгонит это - отомстите за нас.

Олве вкладывал в речь последние силы, его голос становился слабее и тише, переходя в еле слышимый шепот.

- Оно убивало нас, а он смеялся. Смеялся ┘ - казалось Владыка бредит, речь то и дело прерывалась длинными паузами.

На мгновение его лицо прояснилось, могучим усилием воли он собрал последние остатки сил, чтобы высказать последнее - самое важное.

- Некоторые пытались бежать в море - найдите их корабли. Там Атанис, - последним невыразимым усилием произнес имя внучки Владыка Телери и замолчал.

Его губы еще раз шевельнулись, но ни звука не вылетело из них. Последние слова Олве остались неизвестными. Его глаза безжизненно закрылись, прерывистое дыхание стало почти незаметным.

Олве было суждено выжить - Эсте и ее ученицы ценою невероятных усилий все же смогли сохранить жизнь немногочисленным Телери Альквалонде, в чьих телах еще теплилась жизнь, но никогда больше на его лице не появлялось улыбки, и не мерцали больше задорные искорки в его спокойных, синих глаз.

В тот страшный день, когда лишились своих владык и Нолдор и Телери, в Альквалонде погибло больше тысячи эльфов. Восемь прекрасных кораблей отошло от пирсов Альквалонде, но лишь на двух из них, сумевших отойти дальше всего, эльфы сохранили жизнь и разум. Страшно было потом находить остальные шесть кораблей, наполненные страшно изуродованными трупами┘Или безумцами...

На одном из уцелевших кораблей была Атанис, дочь дочери Олве, что стала потом известна, как Галадриэль. И говорят, что в тот проклятый час, когда Феанор произнес свою безумную клятву, она тоже принесла свою клятву - но никто так и не узнал какие слова она шептала, устремив взгляд в холодное небо, на палубе белого корабля в тот час, когда ее взору открылось заполненное трупами Альквалонде.

* * *

И получив известие о гибели отца, Феанор пришел в круг Валар, и требовал от них отмщения убийце. Но пока сосредоточие Разрушения пребывало в Арде, все силы Арды уходили лишь на одно - выжить, и она не могла делиться силой с Валар, как это было в безбедные годы пленения Мелькора. А собственные их силы были невелики - даже майар владели большим...

И тогда прозвучала клятва Феанора - клятва бездумная и горячая, клятва преследовать убийцу своего отца до конца. И если Валар не могут сделать этого - это сделают Нолдор.

Тогда - впервые в этот день - заговорил Намо:

- Феанор, не будь поспешен в свей клятве. Той мощи, которой располагает Мелькор не составило труда уничтожить Телери Альквалонде. Так же она расправится и с тобой.

Но Феанор был горд и не любил уступать, он говорил о том, что среди Нолдор немало учеников Ирмо, способных противопоставить мощи Мелькора свою, ничуть не зависящую от Арды, идущую из глубины их сердец. Он говорил об учениках Тулкаса и Ороме, способных противопоставить мощи Врага отточенное искусство боя, о гордости и силе Нолдор.

И тогда вновь заговорил Намо, видящий, что ему не удастся переубедить гордого Нолдо. Тих и печален был его голос.

- Ну что ж, видно такова твоя судьба, Феанор. Иди. От меня сейчас закрыто будущее, но я чувствую - в твоем походе ты не сможешь получить помощи от Валар. Лишь беды и потери принесет тебе этот поход, и если ты и достигнешь цели - ее цена будет непомерно высокой.

Но отчаянный Нолдо не пожелал слушать Намо. И они расстались, чтобы потом увидится лишь потом - в Залах Мандоса.

* * *

А в это время Мелькор и Унголиант уходили, оставляя за своей спиной боль и страх. И они плели могучее заклинание, призванное остановить любого, кто посмеет последовать за ними. Исполненные грубой силы заклинания Унголиант смешивались с менее могучими, но более сложными заклинаниями Мелькора, сгущаясь в преграду, которая всего лишь несколько дней спустя станет непреодолимой даже для лучей света.

Но не только эту волшбу плел Мелькор. В его чары незаметно вплеталась еще одно заклинание, и сильмариллы в его руках медленно наливались кроваво-красным пламенем Смерти. Унголиант не замечала этого - да и некто в Арде, кроме разве что Владыки Ирмо не смог бы проследить прихотливых извивов тщательно замаскированного заклинания.

* * *

И видя, как все сильнее сгущается завеса, меж границами Белерианда и берегами Благословенного Острова, Нолдор поняли, что они не успеют, как замышляли, переправиться в Белерианд, за несколько раз. И те, кто не смог найти места в немногочисленных уцелевших кораблях Телери, были вынуждены избрать иной путь - путь страшный и жестокий - через вечные льды Хелькараксе.

* * *

А на далеком Востоке, на развалинах Утумно, Мелькор остановился. И в его голове зазвучал голос Унголиант, голос, услышав который, любой смертный погиб бы от невыразимого страха, боли и отвращения.

- Теперь пришла пора платить. Где обещанные жертвы?

И тогда Мелькор рассмеялся.

- Ты теперь бессильна. Вся твоя сила в этих камушках, - и словно в ответ сильмариллы в его руках замерцали пурпуром застывшей крови.

Унголиант бросилась на Мелькора, вкладывая всю оставшуюся силу в эту атаку. Он заплатит ей, и она вернет свою силу. А потом ┘ Потом она сама принесет себе жертву, достойную ее. И столь велика была ее ярость, что верно Мелькор пал бы в этой битве - но он не зря избрал это места для совершения предательства. На его зов явились слуги, скрывшиеся в потаенных укрывищах, - Саурон, Лэйхо, Тевильдо, Трайт, барлоги - и под их натиском Унголиант, Разрушающий, лишенный силы, был вынужден отступить. Заклинания Мелькора прервали те связи, что давали ей силу других Разрушающих, а ее собственная мощь теперь была скрыта в трех кристаллах, мрачно мерцавших в руках Мелькора.

Когда торжествующий взгляд Мелькора обозрел Средиземье, он увидел корабли Телери, что шли к границам Белерианда, и гневная ярость запылал в нем. Взгляд его сосредоточился на Трех Камнях, они вспыхнули мрачным светом, и в тот же момент скрытая в них мощь нанесла удар. Огонь охватил белые корабли эльфов, и так бы и ушли на морское дно Феанор и иные Нолдор, то плыли на этих кораблях, но ┘

Но в тот момент, как Унголиант лишилась своей силы, а ее мощь стала скрыта в Сильмариллах, к Валар стали возвращаться силы. Их было немного, а завеса была уже слишком густой, но и этого хватило на одно последнее заклинание, свершившееся, прежде чем Завеса Унголиант и Мелькора окончательно скрыла Средиземье от Валар. Оно было слабым и неточным - но огонь был ослаблен, и на горящих кораблях, задыхаясь от дыма, Нолдор все таки смогли добраться до далекого берега.

А там их встретили могучие Ангбандские орки, готовящиеся уничтожить непрошенных гостей. Но сердца Нолдор, прошедших через боль и ненависть, одолевших черные чары и волшебный огонь, горели яростным огнем и встретив неожиданно сильный отпор орки бежали ┘

* * *

- Но неужели, ничего нельзя поделать? Неужели эта завеса навсегда скрыла друг от друга Валинор и Эндоре? - Тулкас, как всегда горячился.

- Я не знаю. Но мощь, вложенная в завесу огромна - она пропустит лишь эту тварь, которую призвал наш брат.

- Отныне он не брат мне. Сколько моих учеников погибло там┘ И зачем мы только не уничтожили его совсем, тогда, когда мы поймали его в проклятом замке на Востоке!

Владыка Грез некоторое время молчал.

- Не будь поспешен в суждениях. Я тоже потерял немало учеников, Олорин остался там, за завесой - но я не буду спешить. Боюсь, Мелькора, которого мы знали давно нет. Он превратился в Разрушителя, почти такого же, как они - там. Но что-то в нем осталось. Я чувствую. И это можно пробудить в нем, если он захочет.

- Вряд ли. Но - это твой выбор, брат. А я - не прощу. Не могу. Но неужели ты не можешь одолеть этой преграды? Ты, искуснейший в чародействе?

- Не знаю. Феа гибнущих там созданий приходят в Мандос, - значит путь есть. Но какой? Я буду искать ┘